Легенда о Смерти - страница 9

Всегда он был такой. Продать ли, купить ли, он решал это только в последнюю минуту, и всегда ему везло. Поговаривали, что у него был свой личный «дух», который в нужный момент шептал ему на ухо, что делать. Потому и торговал замечательно.

Ну так, значит, возчик надел ярмо на двух самых молодых быков и оседлал лошадь для хозяина. И тот отправился в путь, не забыв дать каждому на ферме поручение. Его жена, выйдя на порог, чтобы его проводить, сказала моей матери: «Вот помяните мое слово, Тина, за этих двух бычков муж принесет мне сто экю».

Мою матушку послали в поле пасти коров, за которыми она ходила. Как туман спустился, она вернулась. Тропинка, по которой она шла, пересекала проезжую дорогу. Когда она приблизилась к перекрестку, то увидела хозяина, возвращавшегося с ярмарки. Она очень удивилась, увидев, что он возвращается с теми же быками, от которых собирался избавиться. Но вы знаете, что в Нижней Бретани с хозяевами не стесняются говорить свободно.

– Сдается мне, Уанн, – сказала матушка, – что ярмарка в Плейбене ничего вам не принесла.

– Да нет, ошибаешься, – отвечает хозяин каким-то странным голосом, – принесла, и даже больше, чем я желал.

«Ну да, как же…» – подумала матушка. Во всяком случае, вид у него был нерадостный; лошадь свою он пустил идти свободно, а уздечку забросил ей на шею. А сам шел в задумчивости, скрестив руки на груди и голову наклонив. А быки его сопровождали, один слева, другой справа, и как-то торжественно: они, должно быть, потеряли ярмо, которое их связывало. Впрочем, оба были животные хорошие и послушные. Их еще не запрягали ни в плуг, ни в повозку, потому что Уанн приберегал их на продажу, но по твердой походке, по тому, как они тянули морду к земле, видно было, что они уже готовы к доброй работе. Но сейчас у них тоже был такой вид, будто они, как и хозяин, думают о чем-то печальном.

Какое-то время все шли молча, коровы впереди. Матушка все себя спрашивала, что хотел сказать хозяин, что же это такое принесла ему ярмарка в Плейбене – даже больше, чем он желал? Хозяин с быками занимал почти всю ширину дороги, матушка шла по траве вдоль канавы.

Вдруг Уанн позвал ее.

– Тина, – сказал он, – я сам отведу коров. А ты сверни на эту дорогу и беги в село. Зайдешь сначала к плотнику, закажешь ему гроб шести футов длины и два ширины. А потом отправишься в приход, попросишь любого священника, который там будет, взять дары последнего причастия и идти с тобою к нам, если можно, поскорее.

Матушка посмотрела на хозяина с изумлением. У того из глаз текли по щекам слезы.

– Иди, – сказал он, – и побыстрее.

Матушка сняла сабо, взяла их в руки и побежала во всю прыть по боковой дороге в село.

Через час она уже возвращалась на ферму в сопровождении одного из викариев. На пороге сидела хозяйка фермы.

– Вы опоздали, – сказала она викарию, – муж скончался.

Матушка не могла поверить своим ушам. Хозяйка все же пригласила викария войти. Матушка проскользнула за ними в кухню. На раскатанном на столе матрасе лежал мертвый хозяин. На нем еще была его дневная одежда. Викарий окропил его святой водой и стал читать поминальные молитвы.

Когда он ушел, матушке приказали отправляться спать, поскольку готовились обмывать покойника. Кровать матушки стояла в комнатке внизу дома, от кухни ее отделяла тонкая деревянная перегородка. Не нужно вам и говорить, что спать матушка не имела ни малейшего желания. Она притворилась, что легла, и закрыла за собою дверцы. Но когда прошло немного времени, она снова поднялась в одной рубашке и приникла ухом к перегородке. В кухне оставались только вдова Уанна и две соседские старухи, которые обычно готовили покойников к погребению. Со двора слышались голоса людей, живших в доме и приходивших из ближних мест, чтобы провести ночь возле усопшего. Все спрашивали друг друга, как это мог умереть ни с того ни с сего такой крепкий мужчина. Это интересовало и мою мать. И очень скоро она все узнала, так как не пропустила ни словечка из рассказа фермерши старухам в кухне, пока они обмывали тело Уанна.