Так и не дождавшись помощи от друзей, Зоран с трудом дополз до бочонка с водой сам. Сперва он с удовольствием умылся, потом выловил со дна щербатый черпак и с небывалой жадностью стал поглощать животворящую влагу. Когда емкость опустела на треть, парень со вздохом облегчения привалился к стене. Проклятая память тут же услужливо подкинула ему воспоминания последних дней, и вся благодать быстро сошла на нет.
– Проклятье! Пырни меня сейчас ножом, и вместо крови прольется медовуха! – скривился он.
Молодой король Черноречья с усердием отчаявшегося человека топил свои тревоги и неудачи в хмельных напитках, и конца этому безудержному веселью не предвиделось. Порой они творили смешные или совершенно безумные вещи. Самым запоминающимся стал вечер, когда неделю назад они ворвались во двор к Колояру, деревенскому мужику, который разводил птицу, торговал ей на рынке, и устроили у его жилья захватывающие петушиные бои. Селянин их очень порадовал, потому что совершенно не гневался на выходки веселящихся парней, а пил вместе с ними, а может, даже больше и охотно притаскивал им из своего курятника самых лучших петушков на потеху всей честной компании.
Зоран резвился наравне со всеми, но в последнее время стал замечать, что его память начала давать сбой. Вначале он не мог вспомнить, что и кому говорил, потом стала пропадать большая часть дня, а сейчас совершенной загадкой для него стали события последних суток.
Вроде бы он поспорил с Аденом, что сможет в одиночку выпить бочонок вина, потом зачем-то гнал свою лошадь во всю прыть по опасным тропам у крутых скал, глупо рискуя своей жизнью.
– Или это было позавчера? – прервав мучительные раздумья, спросил он сам себя. – Хоть убей, не помню!
Последней всплыла в памяти сцена, как Ярвуд под дружный хохот своих товарищей дурачился, знакомясь с юной пастушкой. Он целовал ей ручки, низко кланялся, как будто та была благородной дамой, что-то болтал о любви с первого взгляда, а девчонка явно боялась невменяемую толпу мужчин. Ей очень хотелось убежать, и все же отказать королю она не посмела. Ведомая за руку, она послушно вошла в трактир, смущенно опустив голову.
Зоран задумчиво рассматривал копченый потолок, пока не заметил там едва уловимую глазом сизую дымку. Он прищурил один глаз, потом другой и долго не мог понять, было ли это виденье последствием длительного запоя или какой-то дурак в душное, жаркое летнее утро решил растопить печку, забыв при этом открыть дымоход.
– Что за чертовщина здесь творится? – пробормотал он, с тревогой оглядываясь вокруг себя еще раз.
Не обнаружив среди спящих мужчин Ярвуда, он, спотыкаясь и падая, поднялся вверх по лестнице на второй этаж. В двух пустующих помещениях дым уже стоял плотной молочной пеленой, и тогда, толкнув единственную запертую дверь, Зоран крикнул:
– Яр? Ты здесь? Отзовись!
Ему послышался невнятный вскрик или стон. Тогда Зоран заколотил по двери руками и ногами с удвоенной силой.
– Яр! Открой! Ты слышишь меня? Открой! – орал он, пытаясь плечом сломать внутренний засов. – Эй! Там внизу! Ребята! Просыпайтесь живо! У нас пожар! Мы горим! Вы слышите меня?!
Ядовитый дым настойчиво лез в его горло, вызывал удушливый кашель, головокружение. Дерево оказалось толстым, прочным и упрямо не желало поддаваться. Но, ободрав руки до крови и вывихнув себе ключицу, парню все-таки удалось выбить дверь с петель.
