Рваными ударами по телу распространился стреляющий пульс, и болезненным эхом пройдя по рукам и ногам, с силой ударил в мозг. Виски едва не лопались от напряжения. В глазах забегали яркие точки; стало трудно дышать – грудь изнутри разрывалась пульсирующей, рвущейся наружу болью.
Он встал с кровати и подошёл к окну; за стеклом была глубокая ночь. Чёрное осеннее небо было чистым и безоблачным. Мерцали редкие звёзды, высокая луна светила в лицо. Юноша прислонился к холодному стеклу – вниз к подоконнику потекли струйки пота, холодные дорожки пробирались по спине и груди, сердце отказывалось успокаиваться, оно продолжало биться в неистовом ритме.
Смерть… такая близкая и внезапная. Чужая смерть и смерть врага, но такая ненужная и бессмысленная. У жертвы не было шанса, не было возможности защиты; в глазах – безумие и страх.
Он сам рубил и колол врагов насквозь. В бою он убивал бессчётное их количество. Но сейчас всё было не так.
Меч, безжалостным металлом проходя сквозь плоть и кости грудины, издал громкий визжащий звук, ударил тяжелой рукоятью, вышибая фонтан бурой крови из горла несчастного…
Юный Ярман стоял у окна и в его душе рождались эти слова. Это была его клятва. Самая горячая и самая искренняя. Клятва, данная на заре жизни самому себе: он никогда не поставит ногу на чужую грудь, он не убьёт, не обидит, не ранит. Он будет презирать любое насилие, такое бессмысленное и такое ненужное. Он искренне и с жаром отрекался от войн и битв в своём сердце – любое противостояние отныне не будет его целью.
В эти мгновения, стоя у окна, он творил новую жизнь… творил свою новую личность и новую судьбу. Он отрекался от сияющего воина, похожего на бога, он отрекался от части себя… и от какой-то неведомой пока битвы, от которой зависит всё…
Мальчик произносил эту клятву, которую слышал только он сам, а кроме него только ночь, только звёзды и эта высокая в ночном небе луна. Завтра было уже другое утро. Другая, совсем другая жизнь…
***
С той ночи прошло шесть лет, в течение которых Ярман изменился до неузнаваемости. Становясь взрослым, он день ото дня перерождался. Из яркого, искрометного юноши, рассыпающегося фейерверком многочисленных талантов, он превратился в другого человека. Он постепенно, но неуклонно утрачивал свою яркость; бросил спорт и претензии к победам, отказался принимать участие в школьных олимпиадах. Он перестал быть азартным и агрессивным – каким раньше знали его все.
Медленно, будто уходя из яркого круга света в тень, он перестал быть центром внимания в компании друзей. Они, конечно, не перестали уважать и любить его, но всё уже было не так как раньше, когда он вызывал восхищение окружающих, когда не знал поражений на боксерском ринге и неизменно брал первые места на олимпиадах по физике и математике. Когда пел и играл для друзей на гитаре, вызывая аплодисменты. Когда мог на турнике вытворять такие кульбиты, что во дворе собиралась большая толпа восхищенных зрителей.
За эти шесть лет он растратил почти всего себя. Теряя очки и баллы – один за другим…
Это разрушение, зародившееся глубоко внутри росло, не имея пути назад. Мир его души сжимался в комок, стараясь стать меньше, и разжимался лишь для того чтобы потерять и утратить навсегда ещё одну часть своего существа.
Но гибель была не только в нём: будто по чьему-то злому приказу, вдруг начал рушиться окружавший его мир. Неуклонно и стремительно уходила в пропасть великая страна. Сползая медленно в бездну и разрушаясь, колоссальная махина осыпала людей смертоносными глыбами и острыми осколками, стараясь ранить больней или убить.
