– Даже лучше самой Фиби? – спросила я.
– Иногда, – ответил Маркус, дерзко выпячивая подбородок.
– Чушь собачья! – Я сейчас выражалась, как Сара, резко и без обиняков, приписывая это скорее бессонной ночи, чем генетической предрасположенности женщин династии Бишоп говорить без экивоков. – Все-то вы, вампиры, одинаковы. Думаете, будто знаете, чего на самом деле нужно несчастным теплокровным. Особенно женщинам. По сути, Фиби как раз и хотела превратиться в вампиршу, следуя традициям. А твоя задача – всячески уважать ее решение и помогать осуществлению плана.
– Фиби не понимала, на что соглашается. Совсем не понимала, – гнул свое Маркус, не желая идти на попятную. – У нее может быть рвота кровью. Могут возникнуть сложности с первым убийством. Я бы сумел ей помочь, поддержать ее.
Рвота кровью? Я едва не поперхнулась чаем. Это еще что такое?
– Я не видела никого, кто был бы так превосходно подготовлен к превращению в манжасана, как Фиби, – уверила Маркуса Изабо.
– Но ведь нет никаких гарантий. – Маркус по-прежнему не желал расставаться со своими тревогами.
– В этой жизни – нет, дитя мое.
На мгновение лицо Изабо болезненно сморщилось. Она вспомнила время, когда жизнь еще выполняла обещание благополучного исхода.
– Время слишком раннее. Поговорим, когда взойдет солнце. Спать ты, конечно, не будешь, но хотя бы попытайся отдохнуть, – сказал Мэтью, касаясь плеча сына.
– Уж лучше я отправлюсь на пробежку. Измотаю себя физически. Сейчас если кто и проснулся, так только фермеры. – Маркус посмотрел на светлеющее небо за окнами.
– Ты не должен привлекать к себе внимания, – добавил Мэтью. – Хочешь, я побегу вместе с тобой?
– Не надо. Вот только переоденусь. Может, двину в направлении Сен-Прист-суз-Экса. Там сплошные холмы.
– Тебя ждать к завтраку? – Вопрос Мэтью звучал нарочито непринужденно. – А то дети поднимаются рано. Им непременно захочется покомандовать старшим братцем.
– Не беспокойся, Мэтью. – На губах Маркуса мелькнула легкая улыбка. – Твои ноги длиннее моих. Я больше не убегу. Просто надо голову прочистить.
Дверь спальни мы оставили приоткрытой на случай, если Филипп или Бекка проснутся, а сами вернулись в постель. Я заползла под одеяло. В теплое майское утро я поблагодарила судьбу за мужа-вампира, приятно охлаждающего пространство. Я точно знала, когда Маркус отправился на пробежку, поняв это, когда Мэтью расслабился. До этого он оставался в легком напряжении, готовый вскочить и броситься сыну на помощь.
– Хочешь отправиться следом? – спросила я.
Ноги у Мэтью и впрямь были длиннее, и бегал он быстро. Ему вполне хватило бы времени, чтобы спокойно догнать сына.
– Ален следует за ним по пятам. На всякий случай, – ответил Мэтью.
– Изабо почему-то больше тревожится за Маркуса, чем за Фиби. – Я отодвинулась; мне хотелось полюбоваться лицом Мэтью в свете раннего утра. – Почему она так сказала?
– Потому что Маркус еще слишком молод, – вздохнул Мэтью.
– Ты шутишь?
Вампиром Маркус стал в 1781 году. Двести с лишним лет, по-моему, достаточно, чтобы повзрослеть.
– Диана, я знаю ход твоих мыслей. Но когда люди становятся вампирами, им снова нужно проходить путь взросления. И порой нам требуется очень много времени, прежде чем мы научимся действовать самостоятельно, – сказал Мэтью. – Когда в нас только-только начинает бурлить вампирская кровь, наши суждения бывают весьма ошибочными.
– Но бурная молодость у Маркуса уже позади.
