Легенды о Ноа: Перевёрнутый мир - страница 7

– Вы, Воевода, достойны лучшего места!

"Воевода?! – восхищённо подумал Фил. – Сам Чарльз Люфт, легендарный летучий всадник, предводитель Разящей Стаи?! И он сейчас стоит прямо надо мной!"

– Воины построены, птички готовы к вылету. Скоро начнётся! – судя по непринуждённой манере, в которой спутник обращался к Люфту, это был один из старших командиров-сотников. – А Вы не скучаете по полётам?

– Староват я уже для этих дел.

– Не говорите так, Воевода! Вам всего седьмой десяток пошёл!

Люфт захохотал, а вот несчастному Филу, руки которого уже начали затекать, было не до смеха.

– Кристалл сегодня светит ярче обычного, – заметил сотник.

– Вчера я посещал Храм, просил Творцов даровать нам Свет, чтобы всё прошло удачно. Похоже, они вняли моим молитвам!

– Надеюсь, что так! Это же первый раз, когда Ваш сын командует звеном на смотре?

– Эрвин – лучший всадник из всей дружины! – в голосе Люфта слышалась гордость. – Однажды он станет новым Воеводой, помяните моё слово.

В этот момент раздался гул десятков рогов, возвестивший о начале смотра. Тут уж даже Фил позабыл про неудобство своего положения. Его внимание, как, впрочем, и всего рубежа, было приковано к происходящему внизу. Сначала воздух огласили громкие и отрывистые крики, которые было невозможно ни с чем спутать. Фил, а с ним и воины на множестве ярусов, затаили дыхание, устремив взгляд вниз, в небольшой проём посреди переплетающихся мостиков на самом нижнем ярусе. А затем оттуда в идеальной вертикальной линии взмыли ввысь всадники на гигантских птицах.

У колибарров были жёлтые животы и ярко-красные гребни. Из их хвостов выходило по два тонких и длинных пера, оканчивающихся круглыми зелёными опахалами. Их длинные крылья двигались настолько быстро, что их было невозможно рассмотреть. На каждой птице сидело по двое всадников – рулевой и стрелок. Едва увидев их, Фил громко охнул и наверное выдал бы себя, если бы не заглушающие всё крики колибарров.

Поднявшись на уровень верхней площадки, строй всадников разделился надвое, и, описав в воздухе идеальные дуги, две группы вновь устремились вниз. Слаженность наездников поражала воображение. Птицы летели по одним и тем же траекториям, не сбиваясь ни на метр. Две линии закружились между собой в спирали, а затем вновь слились в одну. Птицы сложили крылья, выпрямились и, прорезая воздух своими острыми клювами, пикировали вниз, чтобы затем резко взлететь, рассыпавшись по сторонам.

Впереди всех, громко выкрикивая приказы, летел лидер звена. Его мастерство и ловкость выделялись даже по сравнению с остальными. Он словно был рождён для воздушной стихии; настолько быстрыми и одновременно плавными были движения его колибарра. Фил сообразил, что это, должно быть, и есть сын Воеводы. Его громкие крики были отчётливо слышны даже на верхнем ярусе. По команде лидера всадники выстраивались клином, собирались в плотные группы и вновь разлетались врассыпную.

За долгие десятилетия, что лаборейцы приручали колибарров, искусство полётов оттачивалось и совершенствовалось. Всадники обеспечивали Небесному городу безопасность от гиганевров, жутких гигантских насекомых, строящих свои ульи под твердью. А каждый год на Левом рубеже проводились смотры, призванные продемонстрировать мастерство Разящей Стаи и вселить гордость и уверенность в сердца молодых летунов.

"Хотел бы я быть всадником! – мечтал Фил. – Рассекать воздух, пикировать над Бездной, ничего не бояться и быть свободным!.. А вместо этого я перетаскиваю ящики этим проклятым краном!"