– Мама… Отец… – бессильно шмыгая носом, тихо позвал Адхи. – Я же здесь! Я здесь!
Он попытался дотронуться до руки отца или обнять мать. И тогда осознал: непознаваемая сила отталкивает его, заставляет отпрянуть. Тогда он попытался схватить какую-нибудь вещь, разбить ее или подкинуть в воздух, чтобы так выдать свое присутствие невидимки. Но в пределах стойбища все отторгало пришельца, точно погруженное в незримые прозрачные пузыри, мешающие коснуться предметов. И за такой же завесой оказывались все соплеменники.
– Отец! Мама! – снова закричал он, приникая к незримой преграде, надеясь пробить ее, прорваться, выгрызть в ней прореху. Но ничего не происходило, все так же он топтался на месте и даже не оставлял следов, как в кошмарном сне.
– Вернутся ваши сыновья, верю я. Вижу я. Духи-из-скорлупы проведут их к Белому Дракону. Таков выбор духов, – продолжал утешать Ругон.
– Но как же? Но за что же? – шептала мать, бессильно утыкаясь лбом в плечо мужа.
– Ваш сын, Адхи, всегда по-особенному слушал меня. Не так, как другие дети. Порой мне казалось, ему суждено стать новым шаманом, когда я уйду к духам, – объяснил Ругон, благосклонно касаясь руки матери.
– Ругон, так значит, его забрали духи, чтобы сделать шаманом? – спросил отец.
– Это мне неведомо. Белый Дракон сохранит его, – воздел к небу руки Ругон. – Но они живы. Ждите их возвращения. И надейтесь.
– Старик! Я здесь! – закричал Адхи, но голос сорвался и оставалось только сипеть задушенной мышью. Казалось, весь мир провалился и стерся.
Он не смог вернуться в деревню. Его не изгнали, но он превратился в какое-то другое существо, которое не видел никто из родных. Даже сердце матери не почувствовало его приближения. Его просто стерли из жизни Степных Орков. И тогда Адхи еще не подозревал, что ждет его дальше.
Он до вечера просидел в деревне у юрты родителей, временами приходя к жилищу шамана. Но ни проводник воли духов, ни отец с матерью не услышали ни стонов, ни плача отринутого сына племени.
Адхи встрепенулся, когда понял, что на пустошах его дожидаются кудесники. Наверняка они что-то напутали. Значит, надо было снова открыть «прокол», снова подвигать светящиеся штуки на большом подносе контрольной панели. Тогда бы все исправилось, сделалось по-старому.
И раз уж в деревне его пока никто не видел, приходилось вновь отступать прочь, в степь. Он надеялся, что его дожидаются. Иначе он бы просто сжался на земле и умер от отчаяния.
Но кудесники оказались на месте. Они переместили через «прокол» кибитку и беспечно лежали на траве, рассматривая черное небо, которое по ночам обнажало пустой лик Хаоса, скрытый днем светом Барьера.
– А я считаю, он не придет. Показалось тебе, и все у него в порядке, – говорил Ледор.
– Ох, не думаю, – сетовал Аобран и не ошибся. – Гляди, вот и он.
– Это вы? Вы сделали?! – воскликнул Адхи, потрясая кулаками.
– Ты все-таки не смог вернуться? – вздохнул Аобран.
– Так вы знали?! – вскинулся Адхи.
– Мы предполагали, поэтому и дожидались тебя здесь, – ответил Ледор, сонно потягиваясь и пожевывая травинку.
– Почему я не смог вернуться в племя? «Прокол» не до конца сработал? – спросил Адхи. – Я теперь призрак? Как те… на записи.
– Нет-нет, ты не более призрак, чем мы с другом. Полагаю, на тебя накинули печать невидимости. Да и на нас тоже, судя по всему. На всех, кто с тобой явится в племя, – помрачнел Аобран, неуютно кутаясь в полы балахона.
