– Почему ночью не вернулся?
Фавий вздыхает. Машет рукой в сторону ворот во двор.
– Там лег спать. Никто не расходился, вот я и подумал, что не стоит быть первым.
Октавия кивает. Не знает, говорит ли он правду. Фавий всегда казался ей честным парнем, но женщина все равно ощущает сомнения. Дело не в нем. Просто она не может не сомневаться.
– Тебе не спалось? – спрашивает Фавий.
– Угу. Плохие сны.
Они обнимаются. В такие моменты Октавия забывает, что их брак – это план и расчет. Впрочем, они оба забывают об этом регулярно.
Он кряхтит. Сжимает губы. Взгляд какой-то серьезный.
– Хочу поговорить.
Чего? Что это с ним?
Фавий идет в дом, Октавия следом. Мужчина закрывает дверь. Октавия даже чувствует какое-то легкое беспокойство.
Фавий совсем близко.
– Что случилось с Арихом? – он говорит тихо-тихо.
Она смотрит ему в глаза в недоумении.
– Что? Чего это ты вдруг?
Он сердится?
– Зачем было делать это так?
– Так? Как? Ты о чем? – морщится Октавия.
– Ты сама его забила камнем?
Октавия смотрит на него в недоумении. Камнем? Что он вообще несет? Ее даже тон Фавия – требовательный и какой-то агрессивный – почему-то не так сильно трогает.
– Каким еще камнем? Я, мать твою, ничего не понимаю.
Ноздри Фавия раздуваются. Он кусает нижнюю губу.
Он и правда злится!
Что-то непривычное, ведь Фавий всегда казался невозмутимым и даже мягким. По крайней мере в пределах дома.
– Я говорил с теми, кто нашел тело. Они говорят: летуна сбили, а сам Арих за что-то ухватился. Затем ему в ногу и спину угодили стрелы. Он упал, но был жив. И уже после этого его изрезали и забили камнем.
Фавий смотрит на нее каким-то диким взглядом. Говорит все еще тихо. Шепчет. Октавия не верит, будто кто-то может их подслушать, но уже привыкла к паранойе Фавия.
И… Его слова…
– Это полный бред. Ничего подобного не было.
– И что мне там наврали?
– Мы подстрелили его птицу. И все. Даже не останавливались.
– И не проверяли жив он или нет?
– Нет, не проверяли. Я подумала, что если он и выжил, то все равно пострадал, а значит выйдет из строя на какое-то время. Мы не спускались бить его камнем или делать еще что-то.
Он сама говорит шепотом, хоть держать себя руках сложно. Активно жестикулирует.
Замолкает. Фавий выглядит задумчиво. Смотрит куда-то в сторону. Нахмурен.
– Ты что, мне не веришь? – шипит Октавия.
Он не смотрит на нее. Уставился куда-то в сторону.
– Но что тогда произошло с Арихом?
– А я откуда знаю? Я тебе сказала, что было.
– И потом кто-то пришел и добил его?
– Сука! Да не знаю я. Я же сказала, что мы этого не делали.
На его лице сомнения. Он даже не пытается это скрыть.
Урод! У женщины аж виски заболели от злобы. Кажется, что сейчас аж челюсть вывернет наизнанку от того, насколько ее бесит этот разговор.
– С чего это ты мне не веришь?
– Ладно-ладно. Это уже не важно… – вздыхает Фавий, но Октавии этот ответ не нравится. Пожарище так просто не затушить.
– Не важно?! И с чего ты тогда об этом заговорил? И какая тебе разница вообще? Если бы и правда забили этого урода камнем, а? Что с того?
Практически рычит. Хочется заорать, но почему-то подыгрывает Фавию. Это происходит как-то само собой.
– Не стоит бросать на нас тень…
– Да кто бы вообще подумал на тебя? Мне похрен, как подох этот урод.
Она шипит. Фавий уже сдается. Она это видит по глазам, но успокоиться из-за этого не может.
– Ладно. Давай забудем, – примирительно поднимает руки Фавий.
