– Северяне сильно увлеклись! – насмешливо произнёс он, увидев резню, учинённую Накадзё и Ясудой. Приказав своим воинам ждать, он с ожидающим видом сложил руки на груди и стал наблюдать за бойней.
– Остановитесь! Довольно! – послышался громкий голос со стороны врагов.
Бой утих. Нагахидэ кое-как сумел отволочь старика Фуджи от, терпящего сокрушительное поражение, противника. Два противоборствующих отряда встали друг напротив друга, – целёхонькие воины Накадзё и Ясуды и практически истреблённые защитники Сакато.
Пройдя сквозь строй, вперёд вышел хозяин замка и, собственно зачинщик всего этого беспорядка. Ему и принадлежал голос, остановивший битву.
– Хватит крови! – произнёс Уэда Масакагэ. – Я сложу оружие и понесу наказание, каким бы оно ни было!
– Трус! – взъерепенился самурай в высоком шлеме. – Ты поднял это восстание, всполошил всю провинцию, а теперь намерен сдаться! И после этого ты называешь себя человеком чести? Умри достойно!
– Не вам говорить мне о чести господин Кагэнобу. – вежливо ответил Масакагэ, несмотря на яростные порывы своего противника. – Ваш клан не одно поколение приспосабливался к победителям, ровно, как и вы. Мы же, Уэда-Нагао, следуем законам вассальной преданности и не изменим им никогда! Пусть даже будем противостоять всем провинциям одновременно!
– Высокие слова, но в них нет мудрости. – Фуджисукэ, очнувшись от захлестнувшего его боевого пыла, обрёл дар речи. – Они больше подходят упрямому и глупому храбрецу-одиночке, а не главе целого клана.
Масакагэ бросил неоднозначный взгляд на Накадзё. Старик говорил верно и Уэда, даже был с ним согласен. Но, клятва, данная его отцом, ложилась тёмной печатью на душу Масакагэ. Уэда-Нагао, много лет назад поклялись в верности Уэсуги, а значит, будут служить им и только им. Молодой хозяин Сакадо чтил этот обет, и не при каких обстоятельствах не мог его нарушить. Пусть даже весь его клан погибнет, но зато погибнет с честью.
– Я сдаюсь! – снова повторил Масакагэ, обратившись к Кагэнобу, назначенным командующим штурмом замка Сакадо. – Заберите меня, а моих людей отпустите.
– Хватит болтать! – рявкнул Кошин Кагэнобу, разозлённый его словами. Он подошёл ближе к Масакагэ. – Ты умрёшь здесь и прямо сейчас, вместе со своими людьми! Я вырежу этот мерзкий нарост на теле клана Нагао! Вы все окончите своё существование сегодня и будете погребены под обломками своего же замка! – Кагэнобу выхватил из ножен меч и направил его на Уэда.
– Не делайте этого Кагэнобу-сан! – воскликнул Накадзё. Ему было противно смотреть как Кошин, в порыве своего невежества, пытается решить проблемы давней вражды их кланов. К тому же, Фуджисукэ так же сдерживал себя, от того, чтобы мгновенно не снести голову этому надутому самураю. Ему приходилось обращаться к нему с уважением, от части, из-за того, что он двоюродный брат Кагэторы, а от части, из-за его должности командующего.
– Это почему же? – глаз Кагэнобу нервно подёргивался озадачено глядя на старого воина. – Он изменник и подстрекатель! Пусть умрёт на глазах у всех, дабы послужить уроком для тех, кто вздумает бунтовать! – Кагэнобу замахнулся. Его клинок со звоном опустился на что-то металлическое. Кошин расширил глаза от недоумения вперемешку с возмущением. Перед ним стоял Ясуда, защитив Масакагэ своим наручем. – Как ты смеешь северянин! – взорвался командующий. – Ты поднял руку на брата сюго!
