Сольдинк задумчиво произнес:
– Я хотел бы закусить в приятной компании – то есть очарование хозяйки имеет в данном случае большое значение. Она должна отличаться превосходной, даже изысканной внешностью – ни тяжеловесная, ни чрезмерно исхудавшая женщина меня не устроит. У нее не должен выступать живот, у нее должны быть округлые упругие ягодицы, и я предпочел бы длинные изящные ноги, как у проворного пугливого создания. При этом она должна содержать себя в чистоте и не вонять рыбой, а если у нее поэтически восприимчивый характер и романтические наклонности, это стало бы дополнительным преимуществом.
– Кандидаток, удовлетворяющих вашим критериям, немного, – размышлял вслух Кугель. – В их числе можно было бы назвать Крислену, Оттлейю и в первую очередь Терлулию.
– В таком случае зачем мы теряем время? Отведите меня к хижине Терлулии – точнее, пожалуйста, отвезите. Я выпил столько смолистого пива, что едва держусь на ногах.
– Готов выполнить любые ваши пожелания. Можете положиться на меня целиком и полностью – или я не я, не Фускуль! – Кугель подозвал экипаж, помог Сольдинку взобраться на пассажирское сиденье и подошел к извозчику, чтобы посоветоваться: – Вам известно, где живет Терлулия?
Извозчик повернулся к нему с явным любопытством, но выражение его лица под чадрой трудно было угадать.
– Разумеется, сударь.
– Тогда отвезите нас в какое-нибудь место неподалеку от ее хижины. – Кугель опустился на сиденье рядом с Сольдинком. Извозчик нажал на педаль, соединенную с рычагом, и хлыст на конце рычага нанес увесистый удар по крупу дроггера. Животное побежало трусцой по площади, причем извозчик управлял им с помощью рулевого колеса, вращение которого налево или направо натягивало соответствующие шнуры, продетые через длинные тонкие уши дроггера.
Пока они ехали, Сольдинк говорил о «Галанте» и о затруднениях, возникших во время плавания:
– У червячников вспыльчивый характер. Это обстоятельство наглядно продемонстрировал Сачковский, вскочивший на червя и уплывший на нем куда-то на север. У его коллеги, Кугеля, тоже раздражительный и непокорный нрав. Кугеля, конечно, придется оставить здесь, в Помподуросе, а вы, надеюсь, согласитесь занять его должность – особенно в том случае, если вы будете так любезны и продадите нам добротного червя за разумную цену, устраивающую нас обоих.
– Не вижу особых проблем, – басовито откликнулся Кугель. – И какая цена вас устроила бы?
Сольдинк задумался – и, судя по всему, нахмурился под чадрой.
– В Саскервое за здорового червя подходящей породы дают семьсот или даже восемьсот терциев. Применив надлежащую скидку, можно сказать, что в данном случае я согласился бы проявить щедрость и заплатить шестьсот.
– На мой взгляд, ваша оценка в какой-то степени консервативна, – вежливо торговался Кугель. – Я предпочел бы получить как минимум на сотню больше.
Сольдинк запустил руку в поясную сумку и вынул из нее шесть золотых центумов.
– Боюсь, что не могу заплатить больше.
Кугель взял деньги.
– Ладно, червь ваш.
– Именно таким образом я люблю заключать сделки, – заметил Сольдинк. – Без лишних слов, не торгуясь слишком долго. Фускуль, вы сообразительный человек и умеете запросить высокую цену! Вас ожидает успешная карьера.
– Рад, что заслужил похвалу такого известного торговца! – откликнулся Кугель. – А вот и хижина Терлулии. Извозчик, будьте добры, высадите нас здесь!
