Легенды забытых краёв - страница 23

Пока одни вели с драконом переговоры, а другие шли на него войной, во дворце творилось невесть что. Испуганные слуги метались по коридорам и залам; вельможи, так и не воссевшие за праздничный стол, стали белее простыней; кто-то призывал небесных заступников, а кто-то под шумок взламывал двери винных погребов. Вполне объяснимая суматоха позволила некоему молодому человеку не только пробраться во дворец, но и беспрепятственно достигнуть опочивальни королевской дочери. Мелькнули и пропали в конце коридора его светло-русые кудри, спадающие на мускулистую шею сзади, решительное лицо с крохотным шрамом на щеке, хлопнула высокая дверь. И осталась лишь мгла комнаты, совсем не разгоняемая тусклым светом убывающей луны за окном, тихая речь, да жаркое дыхание.

– Кто здесь?

– Это я, сударыня!

– Вы? Но зачем, вам нельзя здесь! Уходите немедленно!

– Мой путь был долог и устилали его вовсе не розы. Как можете вы гнать человека, преодолевшего столько опасностей ради одной только встречи?

– Мы все сейчас в опасности. Разве вы не слышите рёв дракона? Заклинаю вас, уходите скорее!

– Что такое дракон, когда мы не виделись больше трёх лет, что такое опасность, когда мы всё-таки встретились! Не прогоняйте меня, я всё равно не уйду…

– Всё такой же безрассудный…

– Да, сударыня, и ничуть не жалею. Ведь это вы лишили меня рассудка, а не кто-то другой! Разве можно было ожидать иного?

– Но я, кажется, не давала вам повода. Что будет, если я сейчас крикну стражу?

– Вы только зря сорвете хрустальный голосок… любовь моя. Вся стража спешит на бой с драконом. И нам тоже надо спешить…

– Ах, отчего у вас такие горячие руки?

– Зато вы холодны, как лед. После стольких лет разлуки вы, конечно, всё забыли. Тот зимний вечер в оранжерее, музыку, игравшую где-то далеко-далеко, словно бы в другом мире…

– Я… я помню это. Но вы так неожиданно пропали, не оставив следа…

– На то были веские причины. Ваш отец не желал нашего союза.

– Не желает и сейчас. Ох! Ч-что вы такое делаете..? Прекратите сейчас же! Грех на вас, ведь я уже помолвлена…

– Знаю, любовь моя… Свет моих очей… Как же долго я ждал… Ведь ты не любишь его, он стар и лыс. Давай сбежим, пока не поздно!

– А если… я скажу… нет?

– Тогда я похищу тебя и все равно заберу с собой! Однажды ты поймешь, что…

– Я уже поняла! Всё поняла! Только не прекращай, прошу тебя, пока я не передумала… Ох-х… Но что это, почему больше не слышно дракона?

– Он улетел, любимая. И нам пора. Больше нас с тобой никому не разлучить!

Когда влюблённые выскользнули из комнаты, принцесса Ровена перевела наконец дух и высунула лицо с горящими от волнения щёчками из-под одеяла.

Дракона действительно слышно не было, зато доносились приглушённые крики опоздавших с ним сразиться воинов. Улеглась постепенно суета и во дворце медленно начал восстанавливаться порядок. Где-то за стеной уже требовали важным басом подать экипаж с шестёркой лошадей по казённой надобности.

Принцессе едва исполнилось одиннадцать, но в свои годы она была умной девочкой и сообразила, что лучше всего сейчас будет лечь досыпать. Придворная дама, воспитательница младшей дочери короля, пожалованная высочайшей милостью сыграть свадьбу в один день с принцессой Люсиль, сбежала с мужчиной ради морганатического брака. Скандал, конечно, ужасный, но до утра как-нибудь подождет, не так ли?

В глубине тенистого парка, разбитого за королевским дворцом и выходящего прямо на прибрежные утесы издавна располагался монастырь святого Панталония Меченосца. Морские волны день и ночь катились валами где-то внизу, у подножия базальтовых плит, и живущие в благочинной обители монахи нередко чувствовали, как содрогаются под их ногами полы. Больше же ничего мирского сквозь увитые плющом и лимонником вперемешку стены монастыря не проникало. Ни шум близкого города, ни отзвуки королевских пиров, ни крепкий морской ветер. Кованая решетка, огораживающая парк, а также стража, ходящая вдоль оной дозором, не допускала простых людей в заповедные недра.