Легенды зачарованных островов Атлантики - страница 10

Как только выглянули они за дверь, тут же вспомнились им все беды, все несчастья, настигнувшие их, все друзья и товарищи, покинутые на веки. И почувствовали они печаль, будто это случилось только что, и особенно горевали они о судьбе своего господина. Из-за этих волнений не могли они больше оставаться на месте и отправились в Лондон. Его голову они захоронили на Белой Горе.

Остров Гвейлс сейчас, возможно, называется Грешхолм и находится в десяти милях от побережья Пемброкшира. До сего дня валлийские моряки с этого берега говорят о Зачарованных Зеленых Лугах, лежащих в море к западу от них, и о людях, которые тут же исчезают если увидели их или сошли там на берег.

Некоторые жители Милфорда заявляют, что иногда отчетливо видят зеленые острова фей. Они свято верят, что феи с берега на остров попадают по подземной галерее, что проходит под морем. Они даже делают покупки в магазинах Милфорда или Лэнгхорна. Они все делают незаметно и молча, и, похоже, они знают цену на все, что хотят купить, и всегда дают денег ровно столько, сколько нужно. Да и правда, как могли семь товарищей жить восемьдесят лет на острове, если бы никто не делал покупки на континенте?

Как прекрасен мой трон в Каер Сиди;

Не страшны ни чума, ни старость, тому, кто на нем сидит –

Они знают Манавидана и Придери.

Вокруг очага три шарманки играют,

И бьют вокруг ключи океанские,

А над ними стоит колодец.

И вода в нем слаще вина.

Передур, рыцарь, ехал через дикий лес Зачарованного Острова пока не выехал на открытый луг за лесом. Затем он увидел замок в центре луга, вокруг замка бежал поток, а внутри были большие и просторные залы с большими окнами. Подъехав поближе, он увидел, что замок крутится быстрее ветра. На башнях он увидел лучников, которые стреляли с такой силой, что ни одна броня не могла защитить от их стрел. Были там и люди с горнами, дудящие так громко, что казалось, что земля трясется. У ворот замка на цепи сидели львы, рычащие так яростно, что казалось, что вот-вот рухнет замок и лес будет вырван с корнями. Ни львы, ни воины, не обратили на Передура внимания. У ворот замка он увидел сидящую женщину, которая предлагала донести его до покоев на спине. То была королева Рианнон, обвиненная в смерти своего ребенка. Ее приговорили к семи годам сидения у ворот. Каждому она должна была рассказать свою историю и каждому чужеземцу должна она была предложить пронести его до замка на спине.

Как только Передур вошел, замок исчез, а рыцарь оказался на земле. Рядом с ним была королева Рианнон. Королева осталась жить на острове вместе с сыном Придери и его женой. Второй раз вышла она замуж за человека по имени Манавидан. Однажды, они поднялись на холм Арберт, хорошо известный своими чудесами. Как только они взошли на него, раздался гром и все окутал такой густой туман, что они не могли видеть друг друга. Когда туман рассеялся, они оглянулись и увидели, что все постройки и животные исчезли. Нигде не было ни дыма, ни костра, ничего, сделанного человеческими руками. Остались только Придери, Манавидан, и их жены. Скитаясь от места к месту, они не нашли людей. Жили они рыбалкой, охотой, собирали дикий мед. Побывав в других странах, они вернулись на остров домой. Однажды, во время охоты им на встречу из кустов бросился кабан великолепного белого цвета. Увидев его, они спешились и увидели Вращающийся Замок. Кабан, уловив момент, прыгнул туда, а собаки за ним. “Тогда Придери сказал, – я пойду туда и найду собак”. “Не ходи, – ответил Манавидан, – тот, кто наложил заклятье на эту землю и лишил нас всего, тот поставил здесь замок”. Но Придери сказал, что не может бросить собак. Итак, он дождался возможности и вошел внутрь. Он не увидел ни кабана, ни собак, ни человека, ни животное, но в центре дворцового пола он увидел фонтан в мраморе. У края фонтана на мраморной подставке стояла золотая чаша, от которой тянулись золотые цепи. Его очень обрадовала красота золота и дорогое обрамление чаши, поэтому он подошел и дотронулся до нее. Как только он коснулся ее, его пальцы прилипли к чаше, а ноги к подставке. Вся его радость испарилась, и он не мог произнести ни слова. Так и остался он стоять.