Легенды звёздных далей - страница 20

– Дай Макрокосм, не последний! – начиная эксперимент, сказал Странник. – Пришелец, поставь бутыль со спиртом обратно на полку!

Вздрогнули, зашумели, зажужжали включённые приборы, наслаждаясь электричеством, оживившим артерии проводов и волоконные нервы. Полыхнули экраны, будто открывая электронные глаза после долгого сна.

Странник присвистнул:

– Параметры деятельности мозга аналогичны Ромуальдовым!

Не знаю, что именно он этим хотел сказать, но Счастливчики, видно, поняли его слова как-то превратно и стали отходить от лежащего на столе Гремлянина подальше. Гул электрических напряжений в Лаборатории подозрительно резко усилился, по экранам побежали помехи.

– И рентген его не берёт! – радостно воскликнул Странник. Казалось, он исследует какую-нибудь завалящуюся амёбу, которая прямо на глазах превращается в инфузорию-туфельку. Поведение друзей Странника ничуть не обеспокоило, наоборот, с ещё большим энтузиазмом он принялся за дело, заинтригованный получаемыми результатами.

– Вы посмотрите, он абсолютно не проницаем для гамма-лучей! – сообщал Странник, азартно изощряясь в применяемых методах.

Осветительные лампы Лаборатории мигнули и потускнели. Счастливчики насторожились. Даже Странник на секунду отвернулся от дисплея и взглянул на Гремлянина:

– Невероятно! Он съедает все энергии!

– Пусть подавится, лишь бы нас не трогал! – сказал я.

В следующую секунду со страшным треском лопнули несколько мониторов, кое-где заискрила проводка, погас свет. Взрывной волной Странника снесло с кресла, Старик и Пришелец подхватили его и побежали к выходу.

Пространство Лаборатории полыхнуло фейерверком шаровых молний. Как будто кто-то включил грандиозную ёлочную гирлянду. Жуткое шипящие и брызгающие вокруг себя ядовитым огнём, молнии кружились одна за одной по хитроумным спиралям и втягивались телом Гремлянина, словно громоотводом. По-прежнему мирно лежащий на столе, Гремлянин принялся светиться изнутри мерцающим голубым светом, точно ультрафиолетовая лампа.

Принцесса пыталась открыть входной люк Лаборатории, но электрический привод, разумеется, не действовал. А для использования запасного гидравлического нужно было знать код, который знал один лишь Странник. Но он забыл его в тот самый момент, когда получил удар током.

– Кажется, это было слово из трёх букв, – пытался вспомнить Странник, нервно потирая ушибленный лоб.

– Есть такое слово! – сказал я. И сделал выдающуюся паузу, как настоящий артист театра перед началом важного монолога или сообщением пренеприятнейшего известия. Как мне представляется, со стороны это должно было выглядеть потрясающе: кульминационный момент опасного Странниковского эксперимента, бушующие шаровые молнии, замершие у закрытого люка герои с надеждой смотрят на обаятельного попугая, верного друга всех Землян, благодаря смекалке и находчивости которого вот-вот будет найден выход из ужаснейшего положения…

Однако любовно взлелеянная мною мизансцена оказалась роковым образом нарушена Стариком. Воспользовавшись моим одухотворённым состоянием, он совершенно неожиданно сжал мне клюв двумя пальцами. Могучая театральная пауза постепенно перешла в зловещую. От возмущения я забыл все слова на три буквы, в том числе – то самое, сокровенное и спасительное!

– Ромуальд, ты не прав! – сказал Старик, почему-то посчитав мои мысли криминальными.