– Забирай, – решительно махнул рукой полковник.
– Спасибо, – интеллигентный Одинцов никогда не скупился на благодарные слова. – Кстати, что с электричеством было?
– Упал один из столбов линии, что стоял у самой стены. Мало того, его ещё несколько метров по земле протащило, но аварийщики к нему всё равно подойти не могут. Слишком далеко лежит. Всю нагрузку пришлось на соседнюю ветку кидать.
– И сколько она продержится? – перспектива остаться в скором времени совсем без электроэнергии подполковника не вдохновляла. Нужно было срочно принимать действенные меры. Вопрос какие? Изоляция от внешнего мира вносила серьёзные ограничения в возможностях. – У вас накопители есть?
Кудряшов пожал плечами. Ему-то откуда знать? Этот вопрос лежал в не сферы его компетентности.
– Уточню, – пообещал полицейский. – Заодно распоряжусь, чтобы проверили и привели в рабочее состояние все имеющиеся генераторы. Только на них одних мы город долго не продержим. Топлива не хватит.
– Весь город и не надо. Лишь стратегические объекты: больницы, магазины, хлебокомбинат и всё остальное в том же духе, – Одинцов подошёл к карте района, на которой уже красным маркером была очерчена территория отрезанная барьером. Взгляд зацепился за ровные прямоугольники жилых зданий, через которые проходила красная линия. – Из аварийных домов всех переселили?
Геннадий Васильевич вспомнил доклад майора Краснова и досадливо поморщился.
– Несколько человек наотрез отказываются покидать свои квартиры.
Одинцов удивлённо посмотрел на полковника.
– Не понял. Как это отказываются? – за годы службы в конторе Андрей Викторович привык, что приказы исполняются безоговорочно и оперативно. – Геннадий Васильевич ты хоть понимаешь, чем это грозит? У тебя уже столбы падают от давления со стороны барьера. Ждёшь, когда дома на части разваливаться начнут?
А то он не понимал?!
– Ты это пойди людям скажи, – огрызнулся полковник. – Можно подумать я не пытался их переселить. Забились по углам, как тараканы, ни какие уговоры слышать не хотят. Прикажешь под дулом автомата их выводить?!
– Прикажу! – жёстко припечатал Одинцов. – Если не понимают словами, будем действовать силой. По закону военного времени. Всю ответственность беру на себя. Подготовь приказ, я подпишу.
Кудряшов, возможно впервые за всё время их короткого знакомства, уважительно посмотрел на разведчика. В сложившейся ситуации, наверное, именно так и надо действовать – резко, твёрдо, без оглядки на страх потерять должность и погоны.
– Сделаем, – пообещал полицейский. – Кофе?
– Не откажусь. Взбодриться бы не помешало.
Начальство просидело до глубокой ночи, решая насущные проблемы. В первую очередь остро стоял вопрос о добровольцах. И Одинцов, и Кудряшов понимали, что с наличными силами серьёзного штурма города им не выдержать. Если быть до конца честным Андрей Викторович сильно сомневался, что и ополчение способно остановить атаку захватчиков. Всё же это не регулярные войска. Нет должного вооружения, навыков, дисциплины. Даже то, что многие прошли срочную службу в армии кардинально проблему не решало. С профессионалами должны воевать профессионалы.
Под вторым пунктом значилось продовольствие. Если вдруг повезёт и враг не прорвётся в город, тогда он по любому возьмёт его в блокаду. И тогда слово «повезёт» можно будет писать в кавычках. Ещё неизвестно, что хуже умереть быстрой смертью или от голодного истощения. Люди начнут убивать из-за куска хлеба, и есть домашних питомцев. Всегда найдутся те, кто не упустит возможности поживиться на чужом горе. Банку тушенки будут менять на золотые украшения, батон хлеба на норковую шубу, кусок мяса на честь и достоинство. Подлецы знают, что женщина пойдёт на всё ради своих детей, даже на самые непристойные предложения.
