– Убейте его! Убейте! – стонет обезумевшая от горя мать.
– Совсем с ума сошла старая! – шепчутся соседки, пиная ее босыми пятками в бока. – Разве можно пречистой богине мертвечину нести?
Тесак уже прикоснулся к загривку жертвы, когда Самрат почувствовал, что вокруг темнеет. Он поднял глаза к небу и увидел, что прекрасная, огромная, полная Луна неожиданно стала таять. С каждой секундой исчезал один из ее участков, она стала сперва ущербной, затем превратилась в месяц… Будто огромный ужасный дракон заглатывал ее, распластавшись по небу.
Панические вопли, дикая какофония звуков перепуганной толпы, лай собак, мычание скотины – всё слилось в единую симфонию страха,
– Бейте в барабаны! – крикнул Самрат. – Громче кричите! Гоните прочь мерзкое чудовище! Логман! Поднеси факел ко рту богини!..
В это мгновение иеродул, прикованный к столбам, захохотал диким голосом. Всё происходящее показалось Элише прекрасным знамением. Из последних сил он рванулся назад, и цепи, порядком проржавевшие, лопнули, В следующую секунду Элиша вырвал из рук жреца тесак, рассек путы на ногах и нырнул в беснующуюся толпу.
Столб гудящего пламени ярко осветил площадь перед опустевшим алтарем.
Самрат опустился на колени и запел гимн, призывающий богиню появиться. Его подхватили сначала двое жрецов, затем иеродулы, и вот уже тысячи глоток с тоской, надеждой, упоением выводят фразы древнего гимна.
Взойди, взойди, о среброликая!
Приди, прекрасная и добрая!
Явись к нам, пышная, округлая!
Верни, нам, грешным доброту свою.
Даруй нам свет во мгле безрадостной!
Даруй младенцев крепких женщинам!
Даруй покой и ласку любящим!
Надежду и опору ищущим!
О, Ма! Твой лик, нетленный, трепетный
Не замутить, не скрыть за тучами!
Ты, умирая, возрождаешься!
И вечно даришь счастье верящим!
И чудо свершилось! Не успели смолкнуть последние слова гимна, как грозной черноте неба появилась тонкая серебристая полоска. Она быстро пресытилась в месяц, встреченный народом ликующими криками. Не прошло и пяти минут, как полная луна вновь засияла на небе, серебристой дорожкой пробежала по морю. Однако, когда взоры собравшихся устремились к алтарю, вздох разочарования вырвался из тысяч глоток – жертва исчезла.
И несмотря на то, что вскоре был выведен другой иеродул, и после благодарственной молитвы надлежащим образом пожертвован богине, однако прежний, праздничный настрой толпе вернуть не удалось. Паломники расходились в глубоком молчании, не глядя друг на друга. Никто не жертвовал храму ни себя, ни детей своих, ни золота, никто не остался плясать до утра, пустовали кельи молоденьких жриц богини, тщетно ложа их ожидали благочестивых паломников.
– Горе, горе… – тряс головою старый жрец. – Великое горе ожидает нас… Богиня не приняла жертвы. Она скрылась и отринула страдальца, а значит страдания народа Албании будут безмерными,
– Что бы ты посоветовал принести богине, чтобы отвести беду? – осведомился Зармайр.
Они сидели внутри храма, за главным алтарем, освещаемым газовыми факелами, бьющими из щелей в полу.
– Богине нужны жертвы! – изрек Амзасп. – Обильные жертвы!
Самраат согласно кивает головой и воздевает в высь длинный высохший палец.
– Но не думай, что сможешь легко откупиться от богини! – ворчливо вещает он. – Жертвы, конечно, нужны, но еще более, чем жертвы, нужна вера, праведная жизнь, смирение и самоотречение перед лицом грядущих испытаний.
