Ладно, останемся в образе послушного мальчишки.
– Сложно от тебя ожидать иного, если ты все детство провел среди рабов, наблюдая, как твой отец контролировал ситуацию, чтобы второго сицилийского восстания не повторилось. Ты с самого малого возраста был среди них, видел их быт, поэтому и смотришь на рабов… Иначе, чем все мы… Я помню твои глаза, тогда, при зачистке остатков рабов после убийства Афиниона… Поэтому я не удивлен, что ты предложил поискать помощи в неожиданном месте, и использовать рабов в качестве военной силы. Совсем не удивлен, мой мальчик. Когда я получил эти вести, я сразу понял, что ты пойдешь в отца!
Хм… я постарался не показать удивления. Это сейчас что вообще было? Прежний обладатель этого тела кому-то что-то наобещал здесь на Сицилии? Причем что-то такое, что с меня даже пылинки сдувают, пока обещанное не исполню. Я переварил свалившуюся на меня информацию, и взял чашу со стола, маленькими глотками скрывая работу мысли.
Второе сицилийское восстание… Рабы с одной стороны, рабы с другой стороны, якобы внезапно осознавшие, что являются людьми… Примечательно, что поводом к такому стихийному выступлению рабов стало прекращение устроенной сенатом проверки, которая сопровождалась частичным освобождением рабов. Чтобы усилить свое войско, Гай Марий во время Кимврской войны приказал провести проверку среди «говорящего инструмента», и узнать, есть среди них незаконно отданные в рабство. И если такие вдруг найдутся, то люди подлежали освобождению и зачислению в действующую армию. Звучит достаточно неплохо – амнистия за шанс спастить и обрести свободу.
Однако на Сицилии проверка столкнулась с коррупцией, как мне кажется. Кто из богатых землевладельцев захочет терять рабов на ровном месте? Вот и подкупили наверняка проверяющего списки римского наместника Нервы. Тот, впрочем, скоро об этом пожалел, насколько мне известно.
Как бы то ни было, рабы ненавидели сенат и поддерживали марийцев просто потому, что Марий хотел их освобождения, а римская власть – категорически не желала. Ничто не ново под луной, вот и здесь выбирали из двух зол меньшее.
– Да, действительно, – протянул я, чтобы не показать, насколько «детские воспоминания» выбили меня из колеи. Да кто такой отец Тита Ливерия? Какую должность занимал, чем там мешал Сулле, что его имя внесли в списки и казнили? И более того, чем занимался настоящий Тит, пока в его тело не вселился я?
– Поэтому я скажу, что согласен с твоим утверждением, что рабы на Сицилии подвергаются самому жестокому обращению, и нужно лишь немного подтолкнуть, чтобы вулкан взорвался… Если бунт возникнет в одном месте, дальше сработает принцип костяшек… Пам-пам-пам-пам…
Марк Вейентон наглядно продемонстрировал мне этот пример на выстроенных им совсем недавно монетках на столе. Я наблюдал, как с каждым озвученным «Пам» очередная монетка падала на другую, и на следующую, следующую, следующую… И остановить это было невозможно.
Встряхнув головой, как мокрый пес, прогоняя наваждение серебра, я поднял взгляд на собеседника.
– Что нужно от меня именно сейчас?
– О, всего ничего, мой мальчик… – Вейентон довольно заулыбался. – Я подготовил все, как ты хотел. Ты сможешь попасть в это гнездо и, зная как думают рабы, расшатаешь его. Устроишь извержение спящего вулкана! Ты прав, клянусь Марсом, нам нужно восстание рабов, мой мальчик!
Я не сдержал глубоко вдоха. Вся власть советам, земля народам… Да, отлично подойдет. Выходит кто-то дернул меня за язык пообещать организовать на Сицилии восстание рабов. Я то думал, что попал в тело юнца, который еще не отесанный, а он оказывается собрался бунты вооруженные поднимать. Меня только забыли спросить, а оно мне вообще надо?
