– Должен разочаровать тебя, дорогая, но этот камень мог тебе подложить кто угодно. И даже я.
Я испуганно посмотрела на него.
– Но ведь это не ты.
– Нет. Такими жестокими вещами занимаются только эльфы.
– Думаешь, это была Ларимар?
– Не знаю. Я мог бы попытаться это выяснить. Но какая в этом польза?
– Никакой. Разве что у меня уверенности прибавится. Ларимар уже вернула Кассиану способность видеть? – Я задержала дыхание, ожидая его ответа. Понятия не имею, что почувствую, если она сделала это.
– Нет. – Он сорвал пару желтых цветков и сунул их себе в рот.
Я прислушалась к своим чувствам.
– Она это сделает?
– Она все-таки пообещала ему, но пока что удерживает его при себе. Она что-то затеяла, – ответил Квирин, с наслаждением пережевывая сорняки.
– Разве Кассиан не злится на нее? Она дала ему свое обещание.
Квирин пожал плечами.
– Ты же знаешь, какой он. Он не показывает никому своих чувств, будто камень. Если и сердится, то отлично это скрывает.
Значит, вопрос, скучает ли он по мне, я могу уже не задавать.
– Стала ли она королевой?
– Не-а.
– Мне что, каждое слово из тебя щипцами вытягивать? Что произошло после того, как я ушла?
– Рэйвен с Питером вернулись.
– Это я уже знаю. Они со мной попрощались. Как ты думаешь, почему Ларимар помиловала Рэйвен? Разве она не составит ей ненужную конкуренцию?
– Ее главным условием было, чтобы Рэйвен отказалась от трона. Ларимар разрешила ей остаться с Питером.
– И Рэйвен пошла на эти условия?
– Эльфы не могут бесконечно жить в изгнании. Рано или поздно Рэйвен сошла бы с ума.
– Этого я не знала.
– Как и многое другое.
– Извини, вся эта эльфийская ерунда не входит в мой учебный план. Хотя так было бы куда интереснее, чем постоянно пережевывать Первую мировую войну и нахваливать доблестные подвиги наших солдат. Однако, боюсь, если я предложу это, окажусь в психушке.
– Люди еще более невежественны, чем эльфы, – Квирин вздохнул. – Интересно, как вам удалось завоевать весь мир.
– Я тоже задаюсь этим вопросом. Вы можете делать такие классные вещи, а мы просто создаем машины и летаем на Луну.
– Смейся надо мной почаще, и тогда я больше не вернусь!
Я испуганно округлила глаза.
– Оставайся здесь. Мне становится немного лучше, когда мы общаемся. Теперь уже не так страшно от того, что я больше никогда не вернусь в Лейлин.
– А было страшно? – мягко спросил Квирин.
– Как будто кто-то вырвал мое сердце, – прошептала я.
– Потому что нельзя целоваться с эльфами, малышка.
– Ты говоришь, как моя бабуля!
– Она единственный разумный человек в вашем доме.
Я зарычала.
– Большое спасибо!
– Она видит больше остальных людей, – решил он оправдать свое оскорбление. – Она открыта для магии мира. Бьюсь об заклад, она чувствует силу лей-линий.
– Лей-линий? Это еще что такое?
Квирин поднял брови.
– Чему вы вообще там учитесь?
– Ничему важному, и я постоянно пытаюсь убедить в этом свою маму.
– Надо бы тебе поехать в Аваллах, там тебя смогли бы научить хоть каким-то основам.
– Это школа для волшебников? – спросила я. – Что-то вроде Хогвартса?
– Я понятия не имею, что такое Хогвартс, но да, это школа. Впрочем, не только для магов, но и для всех существ магического мира. Может быть, когда-нибудь я возьму тебя туда.
– Сейчас?
Квирин рассмеялся.
– Ну уж нет. Весь волшебный мир связан сетью невидимых линий, – произнес он, возвращаясь к предыдущей теме. – Там, где пересекаются линии, находятся так называемые места силы. Все линии сходятся в Лейлине. Столица эльфов и дала название этим линиям.
