Снимать девицу решили на живописном берегу Оки, рано утром, на заре, на фоне восходящего солнца, когда над водой и лугами стелется таинственный, романтический туман. Напросился на съемки и Белкин, получивший обещанный гонорар. Он даже разработал сценарий ролика: она выходит из воды в белом, прозрачном пеньюаре, через который прекрасно видно все ее изящное, сексуальное тело. И начинает исполнять фрагмент танца маленьких лебедей из балета Чайковского. Оказывается, Иоланта, "в миру" Анна Косицина, окончила хореографическое училище, но жизнь расставила всё по своим местам.
-В балете, кажется, четверо лебедей было,– усомнился Петя.
-Ну, тогда исполнит танец феи Драже из "Щелкунчика", – ответил Коля. – Какая тебе разница, Волосок, всё будет красиво и грациозно.
-В конце концов, снимем несколько разных вариантов, – разрешил спор Веточкин.
Это был существенный аргумент. Девушка, которая произвела на Петю своей красотой и сексуальностью неизгладимое впечатление, только сказала:
-Запросто. Оказываем все услуги оптом и в розницу.
Власкин вздохнул: надо же, такая красота пропадает. С ней бы по жизни пойти рука об руку, а она развлекается со всеми подряд. Эх, судьба – злодейка, а жизнь – индейка, неощипанная… И сам себе дал по носу – не гневи звезды, которые тебе еще ничего плохого не сделали. Подумаешь, из киностудии выгнали, с геями бы таким же стал. Не физически, так морально. Петя верил в великий вселенский разум, в глобальное информационно-энергетическое поле галактики, контролирующее, но не определяющее нашу жизнь. Оно дает человеку свободу действий: если бы все было заранее переопределено, не было бы развития, движения вперед, а ведь Вселенная сама расширяется, без движения, по закону физики, "падает любое тело". Смысл жизни – в погоне за энергией любыми способами и в продолжении человеческого вида, что без секса невозможно, то есть, смысл и в нем. Солнечной энергии нам не хватает, приходится добывать её из того, что тоже уже получило от звезды: это животные, растения и, увы, люди. Вселенную считают разумной многие выдающиеся ученые, она и есть Создатель, верил в это и великий Эйнштейн.
Приехали в ночи. Над рекой близко и ярко сиял Млечный путь, хоть дотянись рукой. "А говорят, мы в одни во Вселенной, – щурился на мириады далеких солнц Власкин. – У самих только недавно хвост отвалился, еще шерстью частично покрыты, у эмбрионов жабры, а самомнения выше звезд".
Петя и Слава снимали на телефоны, Белкин, в белых перчатках, со штатива, на японский фотоаппарат с высоким видеоразрешением. Петя "работал" с рук, как маститый оператор киностудии. Всё же годы в киношной среде не пропали даром.
Первый дубль, второй… Река, несмотря на июль, была прохладной, но с Нюры, как ее звали приятели, как с гуся, вернее, гусыни вода, всё нипочем. Она, выходящая из туманной реки, на фоне поднимающегося солнца, была очаровательна: вся такая прозрачная, словно хрустальная, тронь – зазвенит. Сквозь пеньюар просвечивали ее упругие груди с налитыми вишневыми сосками, лобок выделялся так явно, что казалось, на ней и вовсе нет одежды. Девушка отказалась от "Лебединого озера" и "Щелкунчика". Она исполнила грациозную импровизацию, которую назвала: "просыпающийся цветок лотоса". Петя несколько раз чуть не выронил в Оку дорогой телефон. Да, он влюбился окончательно и бесповоротно.
