Я всегда считал это глупостью и причудой старика. И очень обижался на мать, когда она злилась и наказывала меня за недостаточное усердие.
Теперь же получается, что меня учили языку Мертвой Алхимии? Тайно от меня самого?
Но ведь я видел сохранившиеся поэтические сборники. Даже переводил их по настоянию учителя. Все это пока что никак не укладывалось в голове. Да и книги эти были доступны дворянам и богатым аристократам (в этом мире аристократы – все титулованные особы; дворяне – те аристократы, которые живут при королевском дворе).
Я неопределенно пожал плечами на любопытный взгляд Дайске и спросил:
– Внизу что-то важное?
– Я думаю, что это – вход в монастырь. Точнее, в подземелья, где они проводили свои обряды.
Я присел на корточки, пытаясь запомнить все, что было выбито на плите:
– Откуда ты об этом столько знаешь?
– Вы все время забываете, что меня собирались казнить. И совсем не за безобидные шалости. – Дайске довольно ухмыльнулся, словно был невероятно горд этим.
Я выгнул брови:
– За то, что ты осквернял могилы на кладбище. Выкапывал трупы и воровал их части.
– Главный королевский алхимик донес на меня. За то, что я не захотел отдать ему дневник одного алхимика из Далеких королевств.
– Тебя ведь поймали прямо на месте преступления.
Дайске ни капли не смутился:
– Потому что я пытался вызвать призрак старика, который, возможно, знал, как расшифровать записи в дневнике.
Проблемы Дайске меня не сильно волновали. Мне нужны были его знания, способности и преданность. А то, сколько могил он разрыл… для меня не имело значения. Надеюсь, предки простят мне этот грех.
Дайске что-то зашептал, сложил пальцы в необычные жесты и тронул несколько символов на плите.
Она тут же начала покрываться серебряной и золотой пылью и разделяться на части, как старая головоломка. Части отъезжали в стороны и терялись в темноте, а в воздухе продолжала мерцать переливающаяся пыль.
– Идемте узнаем, что тут творилось. – Дайске попытался заглянуть внутрь, но я его остановил.
Мало ли, что там затаилось. Я смогу вступить в бой, а вот он вряд ли. Нельзя рисковать единственным подданным, который сражается за меня.
– Я пойду первым.
Спускаясь в темное нутро катакомб, я был напряжен, как никогда. Прислушивался к каждому шороху. Но единственным звуком был только скрип каменной крошки у меня под ногами.
– Сейчас… тут где-то должно быть… А! Вот…
Болтовня Дайске за спиной, в этом странном и пугающем месте, только добавляла напряжения. Кажется, он шарил руками по стенам, а потом начал ковыряться в своей безразмерной котомке, которую всюду таскал с собой.
Я же пытался понять, где мы оказались. Монастырь или нет, но все здесь пропахло страданиями и человеческой болью. Это я чувствовал, как нельзя отчетливо. Страх, ожидание, неизвестность. В этом месте происходило что-то плохое. Нет, ужасное. Ужасное настолько, что даже стены впитали в себя мрак этих эмоций.
За спиной вспыхнул свет, и я обернулся, готовый отразить любую атаку, но это оказался Дайске. Он захлопнул стеклянное оконце фонаря и поднял его над головой, освещая старый заброшенный зал.
Две толстые колонны напротив друг друга тянулись под самый потолок. Их обвивали фениксы, распластавшие крылья, которые превращались в своды.
– Черные фениксы… – Дайске тоже рассматривал птиц с вороньими мордами, огромными крыльями и длинными хвостами. – Здесь поклонялись Королю Смерти?
