Лекарство (#1) - страница 49

– Молодец. Еще раз.

Он нападает еще, затем еще. И с каждым разом у меня получается все лучше, быстрее, увереннее. Уверена, он мне поддается, но это все равно приятно. Чувство уверенности оттого, что можешь себя защитить. Ощущение металла в руках вызывает у меня неподдельное восхищение, которое усиливается от того, что клинок подчиняется. Он становится послушным, удобно ложится в руке, словно для нее и был сделан. Ничего подобного не испытывала. Последний выпад Уилл делает снизу, чтоб застать меня врасплох. Не получается. Я блокирую эту атаку тоже.

– А ты молодец, – выдыхает он. – Учишься налету. Скоро будешь драться не хуже стражей.

Не могу сдержать улыбку. Знаю, он мне льстит, но все равно приятно.

– Тебя это веселит?

Голос Блэквуда за спиной застает меня врасплох. Резкий, надтреснутый, трескучий, как удар камня о камень. Я думала, он давно ушел.

– Тренировки кажутся тебе забавными?

– Нет. Я просто…

– Защищайся.

Не успеваю опомниться, как его клинок устремляется прямо на меня. Еле успеваю блокировать атаку.

– Что ты делаешь?!

Его удары не похожи на выпады Уилла. Они в десять раз сильнее и раз в шесть быстрее. Лезвие так и дрожит у меня в руках вместе с напряженными мышцами, которые норовят порваться. Теперь я точно уверена, что Уилл мне поддавался.

– Хватит!

– Почему? Ты ведь хотела быть одной из сиринити. Давай сражайся.

Он бьет сильнее и сильнее, пока я не роняю оружие. Но даже это его не останавливает. Молниеносный взмах – и клинок оставляет кровавый след на моей руке.

– Защищайся.

Очередная атака, алое пятно на предплечье.

– Не могу!

– Что такое? Тебе больше не весело?

Удар слева, тычок, выпад, и я прижата к стене. Легкие пылают, сухожилья натянуты сплошной стальной леской. Не могу… дыш…

– Я не… – заточенный металл врезается о мою шею, – могу…

– Моровы не ждут, пока ты будешь готова. Они просто нападают и не отступают, пока жертва не будет мертва.

Воздух застревает в горле узелками сплошных нервов. Чувствую, как кожа под напором лезвия начинает пылать.

– Хватит, пож…а…луйс…та.

Шаг назад – и давление обрывается. Я валюсь на пол. Грудная клетка с натуженными хрипами вспоминает, как нужно дышать. Кажется, я сейчас задо…

– Ты не сиринити и никогда не будешь. Ты идешь на Другую сторону только из-за своей крови. Без нее ты всего лишь закуска. Твоя задача – не путаться под ногами, а не вступать в бой. Поняла?

Он устремляется к двери, оставляя меня на мозаичном паркете, слабую, напуганную и дезориентированную. Вижу стремительно приближающуюся фигуру Уилла, которая застывает при одном лишь взгляде Блэквуда.

– В мой кабинет.

– Но сир…

– Это приказ.

Уилл смотрит на меня, затем на Блэквуда. Вижу, как ему нелегко. Он хочет помочь, но не может. Потому что есть приказ, а он не может ослушаться Верховного Жреца. Даю понять, что все в порядке. Он должен, я понимаю, поэтому не обижаюсь. Сама как-нибудь справлюсь.

Семь вечера, а я до сих пор не готова к отъезду. На самом деле, мне и готовить-то нечего. Поэтому когда Мирилин стучится в дверь, я тяну до последнего, пока ее медно-красная голова не просовывается в щелочку.

– Выезжаем через полчаса.

На кровать опускается походный рюкзак. Судя по звуку, тяжелый.

– Снаряжение и тренировочный костюм. И еще, – она опускает на подушку вязаный дымчато-синий шарф, – думаю, тебе пригодится.

Когда я спускаюсь, на подъездной площадке уже настоящий ажиотаж. Не меньше сотни стражей, если не больше. Кто-то загружает дорожные сумки и защитные чехлы в багажники двух внедорожников. Кто-то проверяет упругость колес, решая, нужно ли их подкачать, пока другие наблюдают за разворачивающимся шествием со стороны. Мне требуется пара минут, чтоб понять – здесь все. Все сиринити, живущие в поместье. Молодые, старики, дети. Даже те, кто, как видно по оттенку кожи, нечасто покидает свою комнату. Неужели они пришли проводить нас? Невероятно. Некоторые подходят ко мне, пожимают руку, желают удачного пути. Другие – молча кивают вслед. Некоторых я уже видела. Например, Пейшенс – девушку с волосами цвета вишни. Такая хмурая, надменная и вечно недовольная. Ее взгляд трудно не заметить. Будто кирпичом по голове. Прямо как у Блэквуда. Они, случайно, не дальние родственники? Хотя вряд ли на двоих в семье хватило бы столько яда. Замечаю точеную фигурку Мирилин. Она в багажнике внедорожника, загружает здоровенный баул, который подает ей Личи. Направляюсь к ней, но Блэквуд перерезает мне дорогу. Проходит мимо, закидывает сумку в багажник. Делает вид, что меня здесь нет. Будто почувствовал, что я о нем думала. Ну и ладно. Так даже лучше, лишь бы не бросался на меня с кинжалом. Иногда я все же чувствую на себе тяжесть его взора. Холодного, колкого, ржавого, как крышка консервной банки, отсыревшая под проливным дождем. Так смотрят на человека, приговоренного к пожизненному за убийства детишек или на дождевого червя. Хотя последнее более точно подходит. А в академии еще говорят, что я чокнутая. Бросаю свой рюкзак на общую кучу, когда слышу шаги позади.