Не мытарем, боящимся молиться, —
Но на тебя все ж не подъемлю глаз.
Когда тебя чем свет взыскует птица —
Не лучше ли я птиц во много раз?
Мне страуса пристало оперенье —
Ручьев в снегу безудержный наряд,
Чтоб лепетом губным благословенья
Смешить нагих отчаянных наяд.
И исподлобья глянула полоска
Едва живущих оттепельных дней,
И Божья матерь пробует желëзки
Подпухлые у зябнущих ветвей.
И этот запах вдруг морской, нездешний,
Болезненный, но гордый и пустой,
И вдруг заметны сделались скворечни,
Что проиграло небо в морской бой.
И сумерек толпа срединно-зимних
Валит на площадях митинговать
Уже с утра, хотим ли, не хотим ли,
А «дома быть» – прочтется «вспоминать».
И память, не смущаемая зреньем,
Вся обратится в бесконечный слух,
Но, мира зримого мелькнув влюбленной тенью,
Мир слышимый для памяти потух.
…Вовек всех нужных справок не собрать им,
И это, в общем, вовсе не беда,
Что слишком скоро сорок тысяч братьев
Растают в перспективе без следа.
