Моргнула.
Мне послышалось?
Прислушалась.
Тихо…
Выдохнула и почти прикрыла глаза, но взгляд зацепился за странное цветовое несоответствие. Там, под водой, под голубой пеной что-то чернело…
— А-А-А!!!
Завизжав, как ненормальная, попыталась оттолкнуть от себя нечто противоестественное руками, но лишь взбаламутила уже оседающую пену.
Резкий хлопок, грохот распахнувшейся двери и чье-то лицо нависло над моим. Чьи-то руки впились в мои плечи и выдернули из воды, чьи-то губы что-то говорили, но я… я видела лишь его развевающиеся бэлты. Я слышала лишь грохот своего сердца. Я…
Потеряла сознание.
Когда подопечная резко обмякла в его руках, он закрыл рот, хотя до этого пытался достучаться до её разума, зовя по имени. Перегруз? Хм… ну да, неудивительно. Кажется, эта малявка панически боится его бэлт. Ну и что дальше? Трястись над ней, как над младенцем? А это ещё что за…
Уже заворачивая бессознательную Арину в полотенце, заметил коротенькие черно-розовые бэлты, стремительно исчезающие в её ногтях и чертыхнулся. Так вот, почему она заорала. Ну и что стало катализатором на этот раз?
Внимательно осмотрев каждый угол довольно большой ванной комнаты, снова скосил глаза вниз. Значит, о чем-то думала. Однозначно не о розовых единорогах. Хм…
Ладно, очнется — допросит. Ещё не хватало орать по всякой ерунде.
Сознание вернулось рывком. Что… Где???
Распахнув глаза, уставилась в кремовый потолок с завитушками в углу. Комната…
— Ну, очнулась?
Повернув голову направо, увидела Матвея, сидящего в плетеном кресле у распахнутого настежь балкона. Сама я лежала на очень большой кровати, накрытая тонким одеялом.
— Где я?
— Это наша спальня. Почему визжала? — моментально перейдя к неприятному моменту, своим вопросом мужчина заставил меня зажмуриться.
Какая же я идиотка… это же были мои собственные ленты!!! Обыкновенная реакция на злобу и ярость! А я? А я сама перепугалась так, что грохнулась в обморок!
Трижды идиотка. Ну и как с такой реакцией желать ему сдохнуть? Да я первая окочурюсь от ужаса!
— Арина?
— Я разозлилась и у меня выросли бэлты. Я испугалась. — ответив почти шепотом, знала, что он меня услышал, потому что в ответ раздался ироничный хмык. Да-да, тебе смешно, я знаю…
Вот только посмотрела бы я на тебя после того, как тебя самого заживо пожирали с их помощью.
— Значит, займемся их тренировкой, раз уж они у тебя столь своевольны. Мне не нужны неконтролируемые истерики и вспышки паники. Обмороки тем более. — заговорив так недовольно, словно это было сродни чему-то мелко-противному, например к рыганию за столом или мату в повседневной речи, светло-синий изверг резюмировал. — Одевайся и суши волосы, через десять минут первые процедуры.
— Я не хочу…
— Не пойдешь сама — понесу на плече. — сказал и вышел, даже не собираясь слушать, что я скажу в ответ.
А я не собиралась ничего говорить. Он просто меня достал. Стоять, сидеть, лежать, к ноге… Дрессировщик. Открыв глаза, закусила губу и сжала кулачки. Со мной никто и никогда так не обращался. Папа меня любил и баловал, но в меру. Я всегда знала предел его доброты и щедрости. Но этот… этого светло-синего морального урода моё мнение не интересовало в принципе. Что ж… и это тоже я запишу в свой уже довольно внушительный список, товарищ гей. И это тоже.
Лежала я недолго. У меня всего десять минут, не больше, это я уже поняла. Осторожно сев на кровати, осмотрелась. Большая светлая комната с окном-балконом на всю стену. Из мебели лишь кровать, кресло, в котором сидел Матвей, ещё одно с моей одеждой, тумбочки с каждой стороны кровати и зеркальная стена напротив, на которой угадывалась дверь, весьма похожая на гардеробную.
