Им понадобилось два дня, чтобы набраться сил для движения, и еще пять дней, чтобы добраться до старого колодца с солоноватой водой. Она едва утоляла жажду, но рядом с этим местом туарег решил разбить лагерь, чтобы люди и животные восстановили хоть отдаленные черты живых существ.
– Ты серьезно хочешь убедить меня, что есть нечто хуже всего этого? – спросил Леон Боканегра однажды вечером, оказавшись наедине с хромым. – Еще более невыносимое мучение, чем этот хамматан или бесконечный переход, который мы вынуждены терпеть?
– Так говорят.
– И почему Бог позволяет существовать таким местам?
Сиксто Молинеро пожал плечами, а потом вдруг пристально посмотрел на своего собеседника, сменил тон и с легкой насмешливой улыбкой сказал:
– Когда-то, много лет назад, я слышал от одного старого бедуина любопытную историю о том, почему Сахара стала такой, какая она есть. Хочешь услышать?
– Почему бы и нет? Возможно, это поможет мне понять этот пейзаж.
– Отлично! – оживился тот. – Вот что мне сказали, почти слово в слово.
Он закрыл глаза, словно пытаясь вспомнить все детали, и вскоре начал говорить с монотонностью, характерной для молитвы, которую повторяли не раз.
– Говорят, – начал он, – что очень давно, так давно, что память об этом почти стерлась в преданиях многих народов, далеко на юге протекала широкая река Нигер. Она была настолько полноводной и плодородной, что превращала этот огромный пустынный край в райский сад, полный чудес, которыми наслаждались и люди, и животные. – Он немного прокашлялся. – Говорят также, что на берегу этой реки жил великан необычайной силы, герой или полубог, добрый и великодушный. У него была прекрасная жена, которая родила ему единственную дочь, столь же очаровательную…
Хромой сделал короткую паузу, как будто хотел усилить интерес к своей истории, и продолжил:
– Говорят, что однажды, когда жена и дочь Томбукту – так звали великана – купались на берегу реки, Нигер, увлеченный их красотой, утянул их в свои темные глубины. Там он подверг их самой извращенной и жестокой участи, какую только можно себе представить. Потом река выбросила их изувеченные и обесчещенные тела обратно.
– Безумным было горе Томбукту, и столь велика его ярость, что он поклялся отомстить. В течение восьми долгих лет он таскал камень за камнем, чтобы построить дамбу и укротить реку. – Хромой покачал головой, словно сам не верил в рассказ. – Сначала могучий Нигер смеялся над усилиями своего упорного врага, снова и снова с легкостью унося камни. Но случилось так, что пришли три года ужасной засухи. Когда сезон дождей наконец вернулся, воды реки столкнулись с неожиданным: величественной дамбой, которую в одиночку воздвиг Томбукту, ведомый лишь своей яростью.
– Хотя битва была уже проиграна, река пыталась сопротивляться, бросаясь раз за разом на каменную преграду. Но ей удалось лишь разливаться по равнине. В конце концов, униженный и побежденный, Нигер был вынужден искать новое русло и направился на юг, чтобы наконец сбросить свои богатства в море. Так некогда плодородные равнины превратились в самый негостеприимный из всех пустынь на планете.
– Это красивая история, – признал моряк. – Невероятная, конечно, но поучительная. Она показывает, что, если захочет, человек способен победить любого врага. Этот пустыня не уничтожит меня, – добавил он уверенно. – Я выберусь отсюда!
– Дай Бог, чтобы так и было, – искренне ответил собеседник. – Хотя, по-моему, тебе это будет нелегко.
