– Ты уверен, что сможешь рассказать мне то, что стоит этого напитка?
– Конечно! Не пожалеешь! – с уверенностью ответил я и начал прокручивать в голове всё, что знал о метеорологии и сейсмологии в принципе.
– Ну хорошо. Считай, поверил, – с этими словами Лирой откупорил бутылку так аккуратно, как мог, чтобы ни одна пылинка не сдвинулась с места. Он налил нам по стопке и произнёс тост. – За то, чтобы наши лучшие ожидания были оправданы, и чтобы в жизни всегда было место чему-то хорошему!
Я поднял рюмку и выпил. О, этот вкус… его невозможно забыть. Ощущение, будто во рту разгорается адское пламя, и его тут же начинают тушить ангельские пожарные. Вкус огненного дуба и послевкусие вишни. Этот ром был не похож ни на что, что я когда-либо пробовал. Он был особенным. В голове заиграли мелодии, она мгновенно закружилась, а мир перед глазами стал чуточку светлее и немного прекраснее. Горечь играла со сладостью. Рецепторы танцевали аргентинское танго во рту ― танец любви и необузданной страсти. Я вспомнил девушку, которую когда-то любил. Вспомнил все наши самые жаркие ночи… О, что это были за ночи… Жаркие и безрассудные, обжигающие и мимолетные, как головокружительное чувство эйфории от этого божественного напитка.
– Пираты знают толк в жизни, – прокомментировал Лирой, прогнав мое чудесное видение.
– Это верно, – сказал я и поставил пустую рюмку на стол.
– Так что за информация? Выкладывай, что знаешь?
– Необычайно холодная зима в этом году, – начал было я, стараясь на ходу придумать самую правдоподобную ложь, которую только мог, – связана с глобальным потеплением. Парниковый эффект. Ледники тают, испаренная вода поднимается в атмосферу образует некий купол, через который не могут пробиться солнечные лучи. В итоге ― жгучий мороз и снегопады. Это всё те же ледники, только теперь они здесь.
– По-моему, ты просто назвал факты, которые впихнули тебе в голову ещё в школе… Я уже начинаю жалеть, что поддался на твою провокацию. Ладно… А что скажешь про землетрясение? – продолжил Лирой.
– Начнем с того, что пара незаметных толчков ― это не землетрясение. И потом, сейчас в мире происходит столько катаклизмов, что наши «странные» события, поверь, вовсе даже не странные.
– Это всё? Вся твоя обещанная информация? Ради этого я откупоривал трофейную бутылку шефа? Ну, знаешь, – рассерженно продолжал он, – я от тебя такого не ожидал. – С этими словами Лирой сорвал со стола бутылку старого пиратского рома, аккуратно долил до верха обычное барное пойло Тома, закрыл крышкой так плотно, как только мог, слегка взболтал и поставил на полку.
– Не надо так резко. Я сказал всё, что знал. А Томми в жизни не догадается, что кто-то трогал его прелесть, расслабься! – начал было я оправдываться и успокаивать друга, но тот перебил меня своим раздраженным возгласом.
– Что знал? Да этой ерундой про глобальное потепление нам поласкают мозги ещё с начала 2000-х! Каждый ребёнок в детском саду знает эти байки! Не неси чепуху! И уж мне-то точно не надо пудрить голову всяким бредом.
Лирой опёрся на барную стойку, посмотрел мне прямо в глаза и с выражением необыкновенной серьёзности и решительности тихо сказал:
– Надеюсь, это было в последний раз. Не хотелось бы из-за какой-то мелочи лишиться друга.
– Конечно, прости.
Вообще я редко извинялся, тем более по таким пустякам. Но Лирой был слегка инфантилен, часто обижался или расстраивался. Как я уже говорил, он был утончённой романтичной натурой и невероятно добрым человеком. Как такой человек мог стать вышибалой одному Богу известно, ну и мистеру Хэтчету, конечно.
