– Ты моим видом так поразилась? Ох, я настолько идеален? Двадцать секунд назад ты пялилась на мой байк, как будто увидела в первый раз такую махину или будто бы это динозавр, что вообще-то одно и то же.
Сильвия вздрогнула, когда его голос зазвенел, как сталь, так грубо, низко и с хрипотцой, и вымолвил одновременно блеяние животного. Наверное, блеяние объяснялось тем, что он пытался смягчить голос, чтобы показаться дружелюбным, хотя это не вышло.
– Эй, не надо только думать обо мне, – продолжил он и издал звук, как будто засмеялся или подавился, – Мне приятны не только мысли обо мне, но и слова.
Сильвия улыбнулась и подставила палец на страницу, закрывая книгу:
– Я размышляла о твоём голосе. Он такой причудливый. И ведь не сразу поймёшь, старческий он или ребяческий.
– А ведь что-то среднее. Невероятно, да? – парень поравнялся со скамейкой и поставил на неё ногу.
Он, как скульптуры Древней Греции, в движениях и позах которых, застывших навек, заключались мощь и какая-то странная живая сила, и предупреждение, что, вопреки их неподвижным телам, они несли опасность. В средней школе Сильвия посещала школьную библиотеку, и однажды, делая домашку по истории, она взяла книгу с изображениями древнегреческих скульптур. Почему-то Кларк испугал вид этих фигур, точно в них был замурован живой человек. Она представила, как после его смерти кровожадный дух выходил в мир и убивал без разбора любых людей, а потом уходил в спячку, возвращаясь в скульптуру.
Парень поднялся на скамью и сел на её спинку. Сильвия удивлённо уставилась на его причудливое положение. Юношеский взгляд, полный далёкой пустой глубины, точно его обладатель, проживший тысячи лет, мученик, устремился к лесному рисунку природы. И в этом взгляде читался неудачно воскресший Кант, словно бы призрачной энергетикой взрываясь и растворяясь в свободной бездне, а зрачки, едва ли замеченные в тёмном сгустке тьмы, поблёскивали мрачным воззрением Шопенгауэра.
Телефон крикливо возмутился, создав, тем самым, убийственный разлом в созерцании, на что намекнул угрюмый взгляд незнакомца. Сильвия взяла трубку, и нежный голос Алекс произнёс:
– Си, ты где?
– Там же, где я в редких случаях скрываюсь от надоедливой банды Оливии, – ответила она, косясь на нервное выражение лица парня.
– Что ты там делаешь? – мягко проговорила Алекс.
Кларк закатила глаза и вздохнула, подумывая о том, что говорить ложь бесполезно.
– Сижу и смотрю на незнакомого человека.
– Он похож на байкера? – голосок Уайлд становился напряжённым.
– Да.
Сильвия выставила поочерёдно три пальца, как будто ведя счёт, и отстранила телефон от уха, когда Алекс чуть ли не заплакала от испуга:
– Си, иди домой, прошу тебя! Или нет, оставайся на месте, я сейчас приеду. Дождись меня. Я схожу с ума от беспокойства.
Девушка сбросила звонок и уставилась на парня немым вопросом.
Он чуть наклонился вперёд, и, упираясь локтями о колени, сцепил пальцы домиком.
– Так меня, по-моему, ещё никто не боялся. Даже в детстве, хотя поводы были, – сказал он, прижав ладони к лицу, не отрывая пальцы друг от друга, словно бы молясь, – Что, даже не захотела запротестовать? Как мне показалось, ты совсем не желаешь, чтобы она прибыла сюда?
Сильвия сложила книгу в рюкзак.
– Это бесполезно. Она переворошит весь лес, но найдёт меня и потащит в безопасность.
– Ого, – изумился незнакомец, – Лучше с ней не связываться, значит.
