– Ты сказал, ты не по лазерам. А кто ты тогда?
– Ооо, – по-китовски удовлетворительно закачал он головой. – Я вообще так-то музыкант.
– Что? – не понял Роб.
– Ну и физикой звука занимаюсь, – бросил он дополнительно. – Ох, я тебе столько могу рассказать про звук. Не смогу остановиться. Вот ты знал…
И мелодичный раскатистый голос приступил к убаюкиванию Роба. Хаган действительно любил свою тему и, стоило признать, рассказчик из него был отличный.
Сколько всего Роб услышал – голова чутка набухла. Хаган освежил в памяти парня то, что звук – это колебательные движения частиц, а если проще, то периодическое изменение давления среды, например газа, другими словами, череда области сжатия и разряжения воздуха. При этом звук гораздо быстрее распространяется по твёрдой среде, чем по воздуху, поэтому он порекомендовал чаще слушать землю под ногами в лесах Цибиллы, чтобы узнать о приближении животных. Звуковая волна переносит энергию. У звука есть такая характеристика, как частота – «очень надуманная единица, но на что-то надо опираться» – это количество колебаний, то есть количество циклов движения, которые повторяются через определённые интервалы времени, но рассчитанные на 1 секунду. Измеряется в герцах.
– Чтобы тебе было понятно, это высота звука. Ну, нота. Например, ля первой октавы по международному стандарту настраивают на частоте 440 Гц, – рассказывал Хаган с энтузиазмом. – Но я тебе так скажу. Лучше всего ля звучит на частоте 432 Гц. Гармоничнее.
Великан поведал о том, что раньше каждый оркестр в Европе настраивался, как тем было приятнее – ещё не было ни стандарта, ни инструмента, чтобы поддерживать этот стандарт. Ля колебалась между 400 и 480 Гц. Но тут пришла Международная организация по стандартизации и решила «да будет A440».
– Зачем выбрали 440, я не знаю. Знаю только, что ошиблись. Сейчас я тебе одно видео покажу, как звук рисует фигуры песком в зависимости от частоты. Это целая наука – киматика! – он включил видео.
– Ничего себе! – поразился Роб на возникающие ниоткуда геометрические фигуры.
– А то! Понимаешь теперь, как музыка на нас влияет?
– Боюсь представить.
– А теперь посмотри разницу между 432 и 440, – он нажал на следующее видео в сохранённых. – Видишь, фигуры более чёткие?
– Ага.
– А то. Ошиблись. Или специально сбили всю гармонию. Кто их разберёт, – в полушутку полусерьёзно представил он свои выводы.
А ещё Хаган рассказал, как играл в музыкальной группе. Там он получил прозвище «Табор» в честь маленького барабана, который использовали в военных рядах в Европе начиная со Средневековья. Великан разрешил Робу себя называть так – в качестве вознаграждения за внимательное слушание.
Прошло полтора часа. Постепенно великан начал чаще зевать, а у Роба заныла поясница. В какой-то очередной момент смены позы Роб подумал, что очень хочет спать и что всё это ему уже неинтересно.
– Ну, что, давай на другой раз. А то я вижу, ты засыпаешь, – прервался наконец Хаган.
– Да, действительно. Пора домой бы.
– А ты, знаешь, что? Приходи ко мне. Сегодня у нас среда… В пятницу, 7 сентября. После работы пойдём. Я тебе покажу мою барабанную установку, – Табор решил сразу всё за парня, и тому оставалось лишь кивнуть.
* * *
Рабочая пятница закончилась.
– Проходи, не стесняйся, – пригласил Хаган нового приятеля в свою квартиру.
Сам великан пошёл на кухню за напитками, предлагая Робу расположиться в комнате. Тот решил присесть на рабочее кресло, которое явно редко использовали – ему даже показалось, что ткань на сиденье покрылась приличным слоем пыли. Да и достать его пришлось из-за двери.
