Леса изначальные - страница 7

– Слышишь? Кричит кто-то!

Да что за мир здесь такой?

Они бросились, не разбирая дороги, спотыкаясь, падая и только каким-то чудом не отбив себе ничего серьёзного. Наконец, выбежали на поляну, где огромный дикий бык поднял на рога какого-то мальчишку.

Юрий треснул быка шокером, заставив обратить на себя внимание и выпустить добычу. Бык взревел, дёрнул шкурой и наставил рога на нового оппонента. И справиться с этой горой мяса шансов не было вообще. Бык взрыхлил землю копытами, злобно уставившись налитыми кровью глазами. И явно намереваясь убить хоть кого-нибудь. Мама дорогая, да у него один вес под тонну! Ничего себе – травоядное животное. Наставил рога, да не куда-нибудь, а прямо между ног наглому человеку.

Э нет, бык-тур! Этот орган Юрию ещё дорог. И даже не как память. Поэтому подскакиваем и отпрыгиваем в сторону.

– Ах ты говядина ходячая!

Они вдвоём с подоспевшей Катей направили электрический удар. Бык обиженно взвыл, вновь ударил копытами, развернулся и убежал в лес с видом маленького телёночка, несправедливо обиженного злыми людьми.

Напарники застыли, тяжело дыша. Ещё не верилось, что этот, с позволения сказать, бой был ими выигран с минимальными потерями.

– Лихо у них тут с фауной. Но должна признаться, веселье бьёт…по голове.

– Вы кто? – сипловато спросил парнишка, пытаясь отползти назад.

Совсем ещё ребёнок. Лет одиннадцать-двенадцать, не старше. Белобрысый, с круглым, чумазым лицом, облупленным, веснушчатым носом. Одет в старые домотканые штаны и подпоясанную рубашонку, на лбу волосы перехватывает грубая верёвка, делающая его похожей на древнего славянина. На рубахе, к слову, простенькая, старомодная вышивка красно-синими нитками. Мальчишка был бос. Когда Юрий и Катерина опустились рядом с ним на корточки, они почувствовали лёгкий запах пота и дровяного дыма.

Совершенно человекообразный. Вот только одет по-старинному.

Что ж, вопрос снят.

– Да так, – пожал плечами Юрий. – Люди прохожие. А ты кто? И что делал один в лесу?

Паренёк посмотрел на них опасливо, из-под упавших светлых прядей волос. Он явно не спешил раскрывать своё инкогнито. Затем всё же буркнул:

– Живу…недалеко отсюда, – он неопределённо махнул рукой, не указывая конкретного направления. – По грибы ходил.

Он кивнул на незамеченный ими плетёный берестяной кузовок, доверху наполненный груздями и подосиновиками. Очень даже приличными.

– Что ж тебя одного отпустили?

– А чего ж за грибами не отпускать? Уж за грибами-то все ходят, как ходить научатся.

– А если б заблудился?

– Ну…чего ж тут блуждать? Дорогу завсегда можно найти – деревья-то все разные!

Что ж, логично. Кто бы ещё заблудившимся это объяснил. К тому же, деревья, может, и разные, но какие-то незапоминающиеся. Попробуй найди нужную берёзу, когда она скроется из виду. Никаких ориентиров в таком лесу нет, даже голова кружится.

А говорит-то по-нашему, наконец, обратила внимание Катя. Или всё же нет? Неужто правду говорят, что люди, попадающие в иной мир, начинают понимать все здешние языки? Сказочка-то, похоже, имеет под собой основания, а она-то думала, авторам просто лень морочиться с лишними сюжетными линиями… Да, речь парнишки не была похожа на современный русский, но было в ней что-то неуловимо знакомое. Как в этом мире – вроде наш, и вроде, не наш. Или наш язык, но древний? Паки. Вельми понеже. Да кто разберёт-то?

Ладно, не до того сейчас.