На полковника Михайлова, облаченного в гражданскую одежду, внимания не обращали. Он был один из сотен людей, что покинули город перед началом боевых действий и теперь вернулись с их окончанием.
Алексей Никифорович прошел мимо ратуши через Рыночную площадь, одновременно узнавая город и поражаясь разрушениям, произошедшим во время его штурма и дальнейших уличных боев. Станислав он любил. Здесь с сентября тридцать девятого по июль сорок первого, до того самого времени, пока Красная армия под натиском немцев вынуждена была оставить город, он поочередно возглавлял управления НКВД и НКГБ. И до настоящего времени считал эти назначения одними из важнейших в своей карьере. Всегда надеялся побывать в этих местах после войны, вот только не предполагал, что случится это гораздо раньше, чем он планировал, – в должности начальника управления, какая была у него перед самой войной. Вот только на этот раз он возглавлял контрразведку Смерш, да и ситуация сейчас складывалась несколько иначе…
У города Станислава была собственная необычная история, значительно отличавшая его от других пограничных населенных пунктов. До тридцать девятого года он никогда не входил в состав России, что было заметно по архитектуре; да и с жителями было не все так просто. Проживавшие на небольшой узкой полоске между западноевропейской и восточноевропейской цивилизациями, они в своем большинстве имели полное неприятие всего русского: и языка, и православной веры Московского патриархата.
Крепость Станислав, основанная польским кастеляном[3], являлась форпостом от набега запорожских казаков и крымских татар. Вскоре она разрослась до города и вошла в состав Австрийской империи. А когда в восемнадцатом году произошел распад Австро-Венгрии, то на этой территории целый год существовала Западно-Украинская народная Республика, пока туда не вошли польские войска.
В цепочке областей, граничащих с западными странами, именно эти территории считались руководством наиболее уязвимыми для Советского Союза, в чем полковник Михайлов убедился в первые же недели после своего назначения на должность начальника НКВД.
Все началось с того, что органами на самой границе был пойман курьер, отправленный из штаба украинских националистов, размещавшихся на тот момент в Кракове. При курьере оказалось послание, в котором от низовых подразделений требовалось провести немедленную мобилизацию среди украинских националистов, вооружить их, разбить на боевые группы и назначить командиров.
После того как курьер был допрошен и выявлены имена и места проживания руководителей ОУН[4] на территории Украины, тотчас были проведены массовые аресты, как рядовых членов организации, так и ее руководителей. Именно тогда возникло решение провести секретную операцию по внедрению советской агентуры в краковский центр ОУН. Провели ее успешно, и в этом центре заработали сразу трое глубоко законсперированных сотрудников государственной безопасности. Благодаря их информации военной контрразведке стало известно, что Остап Бандера планирует на территории Западной Украины восстания против советской власти и по многим каналам происходит снабжение отрядов ОУН подготовленными кадрами, стрелковым оружием, а также целевыми пособиями по сопротивлению советской власти. В это же время на оккупированной территории Польши создавались отряды, которые должны были пересечь границу Советского Союза одновременно с восстанием украинских националистов.
