Надя
Вот уже пять месяцев, как Виктор спал в гостиной на диване. Каждое утро он сворачивал одеяло и простыни с подушкой, чтобы потом, когда Надя проснется, либо самому отнести в шкаф в спальне, либо, если она еще спит, она сделает это сама.
Виктор, человек мягкий, внешне никак не выказывал свое возмущение поведением жены, признавшейся ему в том, что у нее есть любовник.
Вся их семейная жизнь со стороны выглядела так, словно ничего и не произошло. Супруги по-прежнему разговаривали друг с другом, ужинали, если к тому времени Виктор возвращался из больницы, вместе обсуждали какие-то бытовые мелочи. Перед сном желали друг другу спокойной ночи, разве что не обменивались дежурным поцелуем. Иногда вместе смотрели телевизор, бросая по забывчивости какие-то реплики, комментируя фильм, но потом, спохватившись, вспоминая, что теперь они должны вести себя как-то иначе, надолго замолкали.
Надя понимала, что муж страдает, и время от времени жалела о своем признании. Могла же промолчать, не говорить о Юре. Но ее же так распирало поделиться с ним своими чувствами к любовнику, так хотелось чуть ли не поддержки, что она не выдержала и рассказала, оправдывая свой идиотский поступок желанием быть честной с мужем.
А разве честно после этого жить с ним под одной крышей, разговаривать с ним, как ни в чем не бывало, вместо того, чтобы чувствовать себя виноватой. Призналась мужу в любовнике, как если бы призналась в какой-то дурной болезни, мол, посочувствуй мне, помоги, подскажи, как мне жить дальше. Но разве он помог? Разве сказал что-то? Нет. Выслушал, обнял и предложил вместе выпить чаю. Все. Вот только с того дня спать перебрался в гостиную.
Иногда Надя бросала на мужа долгие задумчивые взгляды, словно надеялась по выражению его лица понять, что же он испытывает. Злится ли на нее, копит ли свою обиду или вообще задумал что-то нехорошее, тайное, что положит конец их семейной жизни, разрубит их жизни на две части – до и после признания. Поделился ли с кем-то из своих друзей бедой? Посоветовался ли? Или молчит и делает вид, что ничего не произошло, что он по-прежнему счастлив со своей женой? Каково ему живется?
Сколько раз она пыталась представить себя на его месте, когда не она, а он признается ей в том, что у него другая женщина. Когда он с жаром рассказывает о своей непреодолимой страсти к другой женщине, что просто сгорает, погибает, что не может без нее. Но и ей, своей жене, не может больше лгать. Хочет, чтобы она спокойно отпускала его на свидания. Да уж…
Бред какой-то! А может, ему еще и рубашки гладить, провожая его к любовнице? И вот он уходит, и она прекрасно знает, куда, к кому и что он собирается там делать, а она, Надя, остается дома одна. Садится перед телевизором, хрустит чипсами или печеньем и смотрит очередной сериал. И на душе у нее спокойно, она счастлива.
Но это же полная чушь! При одной только мысли, что у Виктора тоже может быть любовница, ей становилось не по себе и, представляя себе какую-нибудь молоденькую медсестру в больничных декорациях, разложенную им на столе ли, диване с задранным медицинским халатиком, Надя от выдуманной ею же картинки стискивала зубы и от досады готова была заплакать.
