Назвать меня глупым и наивным в 13 лет было явно нельзя. Я хорошо учился в школе почти по всем предметам, приглядывал дома за младшей сестрой, Аней, которая была на шесть лет младше меня, катался из своей деревни на городские олимпиады и занимал призовые места. Мы с родителями жили на одной стороне улицы, а дед – батин отец, через дорогу, один проживал. Дел был вредноватый и упрямый, никак не хотел к нам перебираться, хотя ему уже за восьмой десяток перевалило. В общем, я и туда бегал помогать с огородом, мелким хозяйством, плюс дед меня учил всему, что сам умел: и розетку прикрутить, и приличную клетку кроликам сколотить.
Как-то ранним летним утром, в конце июня, дед в очередной раз меня с сестрой послал за земляникой на холмы, начинающиеся сразу за деревней. Выдал мне большой бидон, а сестрёнке крохотный. Мы не первый раз там бывали. Обычно мы садились на велосипеды и катили к величавым, зеленым холмам, которые мне, никогда не видевшему настоящие горы, казались именно земляными горами, настолько они были высокими.
Огромные холмы с узкой дорогой внизу, вьющейся между ними, с поросшими невысоким кустарником пологими склонами, вызывали у сестры страх, и она каждый раз строила недовольную физиономию, когда дед посылал нас туда. Неподалёку начинался лиственный лес-заповедник, в котором всякая живность водилась, и без разрешения там и ветки срубить было нельзя.
– Да не боись ты, малютка. Вас там оберегает земляничный демон, ничего с вами там не будет плохого, – улыбался дед и гладил сестренку по голове большой заскорузлой пятерней. Я уже считал себя взрослым и от таких проявление нежности увиливал и даже подкалывал деда.
– Какой ещё земляничный демон, деда? И демоны, они же все злые, даже если бы они и существовали! – смеялся я над дедовыми россказнями.
– А это его давно уже прозвали демоном священники, потому что сделать ему ничего не могли. Мне ещё прадед рассказывал, а ему уже и не знаю кто. На берегах высохшей реки, возле ручья, ещё до прихода христианства поселился добрый дух. Он тут жил на склонах холмов, которые давно прорезала ушедшая река, а потом и ручей пересох. Так давно было, что и его имя давно забыли. А он остался и оберегал тех, кто заходил на его территорию. Он ягодами питается, для себя выращивает, и немножко отщипывает энергии от людей, самую малость, без вреда, – разговорился дед, провожая нас с велосипедами за воротами.
– Ну ты и сказочник, дедуля, – смеялся от души я, не в первый раз слышавший от него историю про земляничного духа. – Так можно любому урожайному месту что-то мистическое приписать.
– Можешь не верить, а он есть. Я его в молодости видел, совсем рядом, как тебя, – упорствовал дед. – Он меня выручил, от грозы спас.
– Ладно, мы помчали, а то скоро жара будет, – сказал я деду, и мы покатили с сестрёнкой к холмам.
Не было ещё и восьми утра, когда мы уже приступили к сбору ярко-красных, сочных ягод с особенным сладким вкусом. Дело шло споро, мы с Аней быстро заполняли заготовленную тару. Утренний холодок ещё держался, до жары у нас было ещё не менее часа. Настроение у меня было отличное, я собирал спелые ягоды и напевал себе под нос какую-то навязчивую попсу.
Однако мои вокальные таланты были прерваны самым неожиданным образом. Злобный, полный ярости рык раздался неподалеку от меня, чуть ниже по склону. Я поднял глаза от богатого ягодой земляничного кустика и обомлел. В нескольких метрах от меня и сестры стоял, широко расставив передние лапы, крупный волк. Такого огромного зверя я видел раньше только в зоопарке. Но тот был упитанный, с лоснящейся шерстью, а у этого волка вид был ужасный: свалявшаяся клочками шерсть, хвост зажат между ног, массивная голова низко опущена, из раскрытой пасти между жёлтых клыков тянется к траве слюна.
