Дождавшись, когда девушка поест и, собрав посуду, отнесёт поднос к раздаче и невозмутимо пойдёт на выход, я проделал то же самое, догнав её на выходе из столовой и сказав:
– Линнея, нам надо поговорить!
Не обернувшись, девушка продолжила движение, бросив через плечо:
– Кому надо?
– В первую очередь это надо мне! – ответил я. – Я не хочу видеть, как кто–то разрушает твою жизнь, и хочу помочь!
– Я не нуждаюсь в помощи, Кейтон Тарома. Да ты и не сможешь мне помочь.
– И всё же я попытаюсь, Линнея Рэй!
Девушка замерла, остановившись, и медленно повернулась ко мне лицом, устремив взгляд своих больших карих глаз прямо в мою душу. Чувствуя, что сердце моё замирает, а душа то ли уходит в пятки, то ли воспаряет к небесам, я, с трудом проглотив вставший в горле ком, просипел:
– У тебя есть примерно девяностадевятипроцентная вероятность исправить свою удовлетворительную оценку по боевой тактике не отличную.
Продолжая так же пронзительно смотреть мне в глаза, Линнея ровным голосом, в котором отсутствовал даже малейший намёк на эмоции, проговорила:
– Повтори!
– Твою оценку по боевой тактике можно исправить. И если ты согласишься прогуляться сейчас со мной по парку, то я расскажу тебе всё, что узнал.
Несколько мгновений подумав, девушка протянула мне руку и сказала:
– Веди.
И я повёл Линнею туда, где мы всегда гуляли. Идя с ней под руку, я рассказал девушке всё, что узнал – и что результаты её экзамена были, скорее всего, сфальсифицированы её преподавателем, каким–то образом получившим доступ к искину академии, и что преподаватель Сван Ойхо является родным дядей убитого ею курсанта Алишана. Сама Линнея на то, что я назвал её убийцей Алишана, не сказала ничего, восприняв моё знание как свершившийся факт. Странно – я бы на её месте стал отпираться, ссылаясь на отсутствие доказательств… Рассказал я и о том, как можно опротестовать результаты экзаменов. Наконец я умолк, выговорившись, и мы продолжили совместную прогулку в тишине.
Мы сделали по аллее шагов сто, не меньше, до того, как девушка сама прервала затянувшееся молчание, сказав:
– Значит, ты предлагаешь мне подать апелляцию?
– Да, – подтвердил я. – Тебе достаточно написать на имя ректора заявление о назначении независимой экзаменационной комиссии, указав в графе «причины» твою уверенность, что результаты экзамена были сфальсифицированы путём коррекции архивной базы данных искина академии.
– И ты считаешь, что мои шансы на пересмотр оценки вполне реальны?
– А ты сама как считаешь? Неужели за всё то время, что ты учишься, у тебя были иные оценки кроме «отлично», в том числе и по этому предмету?
– Да, в лётной академии у меня исключительно отличные оценки.
– Я говорю не про академию, Лина, а про те учебные заведения, которые ты уже закончила.
– Ты и про это знаешь?
– А моё знание что–то меняет?
Подумав, девушка ответила:
– Пожалуй, нет…
И добавила:
– Осталось выяснить всего один вопрос – зачем это нужно тебе?
Я даже не нашёлся, что сказать… Подумав немного и так и не придя к решению, что же мне ответить, я всё же сказал:
– А вариант, что я просто хотел тебе помочь, не подойдёт?
– Нет, – уверенно ответила девушка.
– Тогда чувство благодарности за то, что ты мне помогла? Ведь если бы не ты, меня бы уже не было в живых. Несчастный случай на дуэли…
– В том, что тебя чуть было не убили – твоя и только твоя вина.
– Это почему же? – удивился я столь неожиданной трактовке недавних событий. – Я что, должен был молча делать задания для этих ублюдков?
