Лестница под напряжением - страница 25

– Онилии нет, но она присоединяется! С возвращением, воин Теневой Стороны! Мы же с самого начала были одной командой, как ты можешь говорить, что обойдёшься без нас?

Мы начали военное совещание:

– Если этот медальон – артефакт, как говорила Онилия, то вряд ли здесь замешаны только простые смертные. Вопрос в том, какой именно это артефакт. Какой силы, что даёт или что забирает, какой категории, – задумчиво проговорил Йэн. – Придётся дожидаться Онилию.

– Ждать – всегда скучно, – сказал Роджер. – Но не с вами. Особенно не с тобой, Клот!

– Ребята, я давно не вижу Агнессу. Где она?

Агнесса Лантис. Девушка-вампир, инфицированная злом. Хотя должна была стать Светом. Она была Светом, Воином Света в Битве. Потом захотела остаться среди своих, чтобы обрести покой и не утолять одной Жажду Крови. Она временно жила здесь. Но когда я приехала в Адскую Кухню какое-то время спустя после Битвы, я не застала её. С тех пор я почему-то не решалась спросить о ней.

Я знала, что она любила Роджера. Любовью простых смертных. Её любовь безответна: высшие вампиры менее привязаны к тем, кто вызывает у них любовь. Вообще высшие вампиры избегают таких чувств в себе, как любовь или привязанность. Роджер её не любил. Вернее, нет, любил. Как маленькую сестрёнку, которую надо спасать, отдав ей часть своей крови. А она, глупенькая, любила как люди. Не как анхомы.

– Она ушла, – ответил Роджер совершенно спокойно. – Давно. Она просила нас не искать её и не беспокоить. Мы исполнили её просьбу.

– Я надеюсь, она ушла не на Теневую Сторону, не растворилась там, как вы мне когда-то говорили про самоубийства не-людей? – спросила я настороженно.

– Вообще-то, её судьба была предрешена, – тихо и слишком серьёзно для своего привычно разбойничье-разухабистого поведения ответил Роджер. – Сама посуди: из простой смертной сделали вынужденно и против её воли анхома, да не просто какого-то там заурядного мага, а вампира! Причём вампира-Личину, Серую, которая металась между Чёрным и Белым. Представляешь, что творилось в её человеческой душе и как она могла с этим жить? Не думай о ней. Свою Миссию она уже выполнила. А наши ещё впереди.

Последние фразы Роджер проговорил отрывисто. Я поняла, что ему крайне неприятно говорить на эту тему. И тем не менее я не могла не сказать честно:

– Мне жаль её.

Я сказала это, потому что мы с Агнессой по сути сражались все вместе. Она была Светом, я Бесстрашием, Йэн – Силой. Нас избрали. На месте Агнессы могла бы быть я. Лично я не представляю, что бы я сделала, став вампиршей. Такой как Роджер, Онилия. С одной стороны это, наверное, очень интересно. С другой стороны, это очень страшно на самом деле. Вампиры, вервольфы – существа очень чуждые человеческой природе, противоестественные. Я глубоко уважаю своих друзей, что они не такие как все и не похожи на меня – наоборот придаёт им шарма. Но самой мне в голову не приходило становиться вампиром или вервольфом.

Роджер между тем покачал головой:

– Нет. Жалеть о прошлом бессмысленно. Особенно о том прошлом, которое было предрешено. Тем более, будь Агнесса жива – ей бы не понравилось, если бы о ней кто-то жалел. Да, она была гордая.

Роджер ясно дал понять тоном и жестами, что разговор об Агнессе – табу. Я втайне укорила себя, что разбередила раны друга. Ведь он мог чувствовать себя виноватым за случившееся. За Агнессой охотились наши враги, Роджеру пришлось применять на неё свой гипноз, из-за этого гипноза Агнесса по сути в него и влюбилась невольно. А потом, поняв, что она совсем чужая и её никто не готов поддержать в её чувствах, ушла. Это произошло больше года назад, но Роджера наверняка это глубоко всё задело. И когда я приезжала к ним в гости в Адскую Кухню – он ведь и виду ни разу не подал! Был весел, бодр, насмешлив, обаятелен, учил мухлевать в картах. Я поймала себя на мысли, что мы с Роджером по душам-то ни разу не говорили почти. И в этом нет ничего удивительного. Будет со мной говорить по душам пятисотлетний вампир!