Рите пришлось рано познать боль утраты и научиться самостоятельности в своих действиях и ответственности за них. И это нисколько не ожесточило ее, а сделало открытым и добрым человеком, тонко чувствующим эмоции окружающих. А еще она стала высококлассным специалистом в своем деле, перенесенные испытания придали ее характеру твердость и непоколебимую силу духа. «Ты всегда на шаг впереди моего плана, – часто смеялась Анна, выслушивая очередной доклад своей верной соратницы. – Не зря Муромцев называет тебя ясновидящей». (Андрей Евгеньевич Муромцев был их штатным офтальмологом, у которого все сотрудники периодически проходили обязательную проверку).
А сегодня в полдень, после встречи с Анной, у нее появилась новая задача. И как обычно она, Маргарита Прийя, выполнит все без сучка и задоринки.
Ей предстоял долгий путь. Сначала – полтора часа на самолете от Сантандера в Малагу, затем – пару часов на машине от Малаги до Тарифы, и далее – на пароме в порт Танжер, Марокко.
Можно было добраться проще, но ей хотелось проехать по любимым местам южного побережья самой, на машине. И потому, приземлившись в аэропорту Коста-дель-Соль, Рита отправилась прямиком к парковке, где ее уже ждал арендованный Ford Puma.
«Единственная машина нормального размера, доступная в прокате», – пробормотала она, доставая ключи из конверта, заботливо оставленного для нее прямо на лобовом стекле. Доверчивость местных людей давно ее не удивляла. Еще с тех далеких времен студенчества, когда она приезжала сюда учить испанский, ее поразил контраст между вежливыми, но слегка отстраненными Catalans в Барселоне и открытыми общительными южанами. Она завела мотор и медленно выехала на трассу Е-15, ведущую к самой южной точке Испании.
Torremolinos, Fuengirola… Названия до сих пор отзывались эхом в сердце, ведь когда-то, приезжая сюда, она была беззаботной студенткой, и каждое впечатление жизни было в новинку. Сейчас эти местечки пользовались огромным спросом у туристов, все близлежащие к трассе пляжи заполонили отдыхающие. В воздухе не стихали крики играющих детей и рокот водных мотоциклов.
Несмотря на то, что полдень миновал, все еще было жарко, и Рита включила кондиционер на максимум.
«Как же хочется в бар… Кстати, на севере Испании закуски почему-то называются пинчос (pintxos), хотя в других частях страны – всегда tapas…»
«Не тратьте время на церкви, правительственные здания или площади. Хотите узнать особенности той или иной культуры, проведите ночь в местных барах», – сказал как-то ее любимый Хемингуэй.
И сейчас, на пути туда, где pintxos становятся tapas, Рита хотела только одного – спокойного, размеренного бытия, как выглядела ее жизнь всего пять лет назад, до начала службы в «Вальсе».
«Por favor, muestre su pasaporte, señora», – молодой сотрудник испанской пограничной службы быстро щелкнул штампом в ее паспорте. – Паром из Тарифы в Танжер отходит через несколько минут».
«Будьте любезны, графин коньяка и пепельницу, – попросил немолодой мужчина плотного телосложения, проходя на террасу недавно открывшегося ресторана на Новой Риге. – И пожалуйста, столик подальше от детей».
– Триста граммов, как обычно?
– Да.
На нем было элегантное пальто цвета охры и мягкая фетровая шляпа. Классические очки формы Wayfarer2 в темно-коричневой оправе подчеркивали ясные, светло-зеленые глаза.
Сняв очки, Феликс Хазенауэр потер правый глаз и на мгновение прикрыл его рукой: нервный тик одолевал уже одиннадцать лет, с момента смерти жены. Сара Хазенауэр умерла при родах в одной из лучших клиник Израиля.
