Одни говорили, что она скорее мертва, чем жива; другие, что скорее жива, чем мертва, и только один из них, пожилой доктор в очках с сильными линзами, чем-то напоминающий доктора Чехова, объявил, что пациентка, к сожалению, впала в летаргический сон.
– И к бабке не ходи! – заявил доктор Носов авторитетно, поглаживая небольшую бороду а ля Чехов. – Случай, действительно, редкий: при моей долгой практике только второй раз я встречаюсь с таким явлением.
Кто-то поверил ему, кто-то нет: одни считали, что женщина находится в глубокой коме, другие, что ей место в самом нижнем помещении больницы, где лежали бывшие большые, угомонившиеся навечно.
В палату женщину всё же положили – на всякий случай. Побоялись отправлять её прямиком в подвал: что если эта безымянная особа чья-нибудь «высокопоставленная родственница» – уж очень одета она неординарно: бельё с иголочки, словно только из дорогого бутика. Простые женщины такого белья не носят.
Кто она, откуда свалилась на их головы, было не понятно. Лечащий врач – всё тот же доктор Носов в очках-линзах, как самый опытный, каждое утро появлялся в палате, тяжело вздыхая и проверяя все показатели: температуру, давление, сердце и лёгкие и прочая и прочая, только головой качал и… снова вздыхал.
Он прочёл уже всё, что нашёл об этом состоянии, проконсультировался с питерским коллегой и бывшим учеником, заведующим клиникой «Института мозга человека РАН» в Питере, но в результате не менялось ничего: женщина спала непробудным сном.
Помня, как закончилась его первая встреча с таким пациентом, и, не предвидя ничего хорошего, доктор просто договорился с бывшим учеником, чтобы тот забрал безымянную пациентку к себе в клинику, где и возможностей больше и условия лучше.
Предварительно доктор Носов попросил молодого врача Вадима Лиходеева запечатлеть женщину в нескольких ракурсах.
– Ну, и зачем это нам нужно? – не понял тот. – На доску «почёта» будем вешать?
– Какой же вы, батенька, не сообразительный… Должны же мы, наконец, узнать, как фамилия пациентки, где она проживает, кто её родственники…
– Если бы у неё были «высокопоставленные родственники», как все решили, – возразил «батенька», – они давно бы уже весь город поставили на уши…
– Кто знает?… Кто знает… – улыбаясь в седые усы, глубокомысленно произнёс Носов, словно он один знал такое, что другим неведомо.
Всю следующую неделю по местному радио и телевидению крутили запись, в которой давались все данные женщины и показывался её портрет, в надежде, что это всколыхнёт общественность и она поможет узнать кто на самом деле эта неизвестная пациентка. Но общественность молчала, словно воды в рот набрала.
Только через неделю на местное телевидение пришла странного вида и непонятного возраста женщина, скорее всего пьющая, и заявила, что знает, кто эта бабка, которую показывали по телевидению. Её уже хотели прогнать, решив, что пьяница просто решила заработать на бутылку. Но та категорически возразила:
– Никуда, блин, не уйду! Это соседка моя: Наталья Рощина… Она у меня через стенку живёт… Жила… Вот уже две недели, как перестала доставать… Я и расслабилась. А то всё нотации читала: не пей, не води, не шуми. Блин горелый! Мамаша тоже выискалась! Сама одна одинёшенька – вот и нашла, кого воспитывать…
Над ней посмеялись, но адрес и фамилию на всякий случай записали. Вновь собрались «с почётом» выпроводить пьянчужку, но она упёрлась, как бык, со своим:
