Летающий сейд - страница 23

Лариса Георгиевна вытерла ноги о лоскутный половичок и шагнула в заставленную книжными шкафами прихожую. Потянулась к молнии левого сапога.

– Ради бога, не разувайтесь, – засуетился Павлик. – Идите в комнату, прадед вас с утра ждет.

– Вы ему сказали?

– Сам узнал.

Большая комната, в которой обитал старый Мыкла, была вся застелена поверх ковров рыжими меховыми одеялами. Обычная мебель, два потертых кресла, диванчик, когда-то полированная, теперь потускневшая стенка.

– Это ты с моим Пасей работаешь? – донеслось из дальнего угла.

Там, прямо на полу, на шкурах, сидел, поджав под себя ноги, темноволосый гладколицый мужчина, которому на вид нельзя было дать больше сорока. Это дед Павлика?

– Прадед, – мужчина поднялся легко, как юноша. – Ты, Лариса, пришла мне консультацию дать?

Лариса Георгиевна кивнула.

– Ну, иди тогда, руки мой. Из комнаты – направо.

В коридоре Ларису Георгиевну уже ожидал Павлик с чистым, пахнувшем свежей стиркой полотенцем.

– Сюда, пожалуйста.

Лариса Георгиевна тщательно вымыла руки под теплой, белой от хлорки струей. И, не мешкая, вернулась к пациенту. Тот ждал её, перебирая темными пальцами костяные кубики, нанизанные на нитку.

– Что мне делать? – важно поинтересовался он.

– Для начала встаньте ровно, вытяните руки, а потом коснитесь указательным кончика носа. Смотрите на меня.

Мыкла (теперь у Ларисы Георгиевны не получалось назвать его стариком), быстро вытянул короткие ручки, затем палец его, двигаясь ровно и точно, нажал на кончик маслянисто-блестящего носа.

Странно!

– Лягте, – попросила Лариса Георгиевна.

Мыкла, сбросив меховые, расшитые бисером тапки, без возражений вытянулся на тощем диване с облезлой обивкой. Лариса Георгиевна постучала молоточком под коленями, пощекотала желтоватые ступни. Фонариком посветила в зрачки. Все реакции в норме.

– Ну, придумала, что лечить будешь? – насмешливо спросил прадед Павлика.

– Вы здоровы, – Лариса Георгиевна убрала молоточек и фонарик в сумку. Засуетилась уходить.

– Подожди, – остановил её Мыкла. – Теперь я тебя полечу.

– Вы?

– А что! Давно я живу, много умею. Здесь встань.

Лариса Георгиевна послушно остановилась и только теперь заметила полог из шкур, похожий на тот, который видела в квартире у Наташи. Из смежной комнаты вышла морщинистая старуха с дряблой бородавкой на длинном подбородке, держа в охапке разноцветную одежду.

– Ты не стесняйся, – подбодрил Мыкла. – Я в очках плохо вижу, а без них – почти ничего.

Старуха помогла Ларисе Георгиевне переодеться в длинный прямой сарафан, по вороту расшитый бисером. Обула в белые каньги, украшенные яркой тесьмой. Усадила на шкуры. И бесшумно ступая, исчезла.

Мыкла хлопнул в ладоши. Загудел, не разжимая рта. Пошел вокруг Ларисы Георгиевны в медленном танце. Теперь на нем вместо серого растянутого свитера и пузырящихся на коленях треников, оказалась длинная замшевая рубаха и что-то вроде фартука, расшитого знаками, похожими на иероглифы.

Вдруг Мыкла действительно сделался стар. Лицо его под высокой меховой шапкой напоминало растресканную деревяшку. Но темно-серые глаза смотрели зорко. Лариса Георгиевна подняла лицо к потолку, но никакого потолка над ней больше не было. Там, посреди дня, развернулось глубокое черное небо, усыпанное колкими звездами. Комната утонула в серой неясности, сквозь которую угадывались диван, кресла, кадка с цветущим амариллисом. Фигура шамана вдруг пошла в рост. Вместо невысокого крепкого мужчины средних лет вокруг Ларисы Георгиевны кружился громадный старик. Луна на небе висела ровная, странно выпуклая. Шаман потянулся к ней и взял. Теперь в его руках рокотал светящийся бубен.