Витьке казалось, впечатлениям не будет конца, но самое неизгладимое, что осталось на всю жизнь то, как дядя Ваня на обратном пути усадил Витьку на колени и доверил ему баранку автомашины.
Сначала машина упрямо не хотела ехать по дороге, всё съезжала на обочину, но мало-помалу выровнялась, стала более послушной и бежала только по дороге, лишь чуть сторонясь вправо и уважая встречную. Обе ноги до педалей у Витьки не доставали, он, вытянув лишь правую, прибавлял или убирал газ, скорости переключал сам дядя Ваня. Витьку не покидало ощущение, что это он впервые в жизни управляет такой огромной машиной, и она беспрекословно подчиняется малейшему повороту руля. Несколько дней Витька находился под впечатлением поездки на автомашине. Именно тогда он решил учиться, чтобы уметь управлять машиной, заставлять подчиняться своей воле сложные механизмы.
Кончилась война, отзвучали залпы победы, страна приступила к мирному строительству.
Витька только окончил пять классов, в табеле по всем предметам стоят пятерки. Завуч называет отличников школы, которым положена почетная грамота. К сожалению, ни в школе, ни в областном отделе образования грамот нет, не хватает бумаги. Ученики помнят, как им приходилось писать на газетах почти всю войну, как полуголодным сидеть на уроках, как пилить школьные дрова или копать в пригорхозе картошку. Война всех коснулась, всего советского народа, который заслуженно праздновал победу над коварным врагом.
Стали возвращаться с фронта воины-победители, бывшие шахтёры, гимнастёрки их теперь украшали ордена и медали. Витька видел гордость мальчишек, отцы которых вернулись с фронта. С какой радостью он бы тоже встретил своего отца, как бы стало ему легко шагать по земле… От этих мыслей какой-то комок сдавливал горло, но нет, Витька не плакал, он даже успокаивал мать, когда видел на её глазах слёзы.
Лето, первое послевоенное, прошло ещё быстрее. Витька с матерью косил сено, возил дрова, собирал колоски, ходил за грибами и ягодами. В разговоре с ребятами он высказал мысль после семи классов учиться на шофёра, и многие тоже решили последовать его примеру. Так стал складываться коллектив будущих водителей машин, которые очень смутно представляли, как это будет, но твердо верили, что будет.
Осенью в Витькин шестой класс пришли две новенькие девочки, Надя Гурьянова и Люда Степанова. Они резко выделялись из всего класса красивой и яркой одеждой, манерой разговаривать и даже тем, что ни у одной не было на руках мозолей, как у остальных ребят и девчонок. Они не могли полоть огород, пилить дрова или даже косить сено, как почти все ребята класса. Но они, видимо, специально заводили споры о Моцарте и Шопене, Чайковском и Глинке, а у одной из девочек дома было настоящее пианино. В 1945 году это величайшая редкость на руднике. Девочек класс вначале принял в штыки, но постепенно они стали завоёвывать авторитет у части класса. Учились они хорошо, организовали кружок самодеятельности; кому скоро четырнадцать, советовали вступать в комсомол. Они стали активистками класса, хоть ещё многие девчонки считали их воображалами. В шестом классе появилась алгебра, геометрия, стало много преподавателей, хоть и очень не хотелось расставаться со всеми уважаемой Евдокией Алексеевной, которая с первого по пятый класс вела у ребят все уроки.
Появились и трудности: вместо привычных пятерок у Витьки стали появляться четверки, а иногда и тройки. Особенно плохо понимал преподавателя математики Петра Адамовича, который говорил, сильно гундося, и сердился, когда ученики переспрашивали.
