Майор тоже остановился и прикрыл щёку ладонью. Грохот раскатывался над окрестностями, на территорию дивизиона было уже невозможно смотреть – так, наверное, должна выглядеть поверхность Солнца.
«Да куда же они ещё садят! – в смятении подумал Царапин. – Там же уже ничего не осталось!»
Но тем, кто отдавал приказ, было видней, они работали профессионально, наверняка, и залпы шли и шли волнами в одну точку, и не верилось, что происходящее – дело рук человеческих.
Бомбардировка прекратилась в тот самый момент, когда Царапин решил уже, что она не кончится никогда.
Все трое временно оглохли. Майор, злобно смеясь, вытрясал мизинцем из уха воображаемую воду. Штатский с болезненной улыбкой повернулся к Царапину, и лишь по движению губ тот разобрал слова:
– Ну вот и исполнилось ваше желание, Боря…
Временная глухота чуть было не подвела их – они среагировали лишь на второй оклик ошалевшего часового: «Стой! Стрелять буду!» Бедный парень не знал, куда смотреть: то ли на них, то ли на бушующий справа пожар.
То, что Царапин увидел впереди, заставило его вздрогнуть. Шагах в двадцати от него, там, где большой, как канал, арык распадался на две оросительные ветви, плясали извилистые огненные блики на гладких панцирях. Там, на песке, стояли две чужие машины с зияющими овальными люками, а рядом – хитиновой маской к луне – лежало длинное чёрное тело. Там же – кто на корточках, кто привалясь спиной к броне – расположились несколько мрачных парней в пятнистых комбинезонах. Вокруг стояли и бродили военнослужащие из охраны.
Майор и Аркадий Кириллович подошли к неторопливо поднявшимся десантникам и о чём-то с ними заговорили. Потом Аркадий Кириллович начал озираться, заметил Царапина и поманил его к себе. Царапин приблизился, не сводя глаз с поникших гибких антенн, которые теперь лежали на песке, как верёвки.
– Эти самые? – спросил штатский.
– Да, – сказал Царапин. В горле у него запершило. – Вот по такой я стрелял из автомата. А такую при мне подорвали…
– Они разные, – заметил штатский, кивая на механизмы.
– Да они у них все разные… – хмуро сказал Царапин.
– Вы не ошиблись? – Штатский был взволнован.
Царапин подтвердил, что не ошибся.
Штатский с майором задавали и задавали вопросы. Царапин механически отвечал, а сам не сводил глаз с десантника, стоявшего неподалёку. Это был младший сержант Попов. Или очень похожий на него парень. Он затягивался давно погасшей сигаретой, и в опустевших, остановившихся глазах его была вся нынешняя ночь: лунные блики на чёрных панцирях, бледно-фиолетовые вспышки, горящий янтак.
Потом подкатило сразу несколько машин и в их числе тягач – вроде того, что был сожжён на пустыре. Стало шумно: гудки, всхрапывания моторов, обрывки команд. Из уазика выскочили трое офицеров и бегом припустились к тягачу. О Царапине забыли.
Он подошёл к десантнику, вгляделся. Нет, это был не Попов. Но когда парень, почувствовав, что на него смотрят, повернул к Царапину осунувшееся чумазое лицо, тому показалось, что этот совершенно незнакомый человек узнал его. Тоже, наверное, с кем-нибудь перепутал.
– А я думал, убили тебя, – неожиданно сказал парень. – Кто ж в таких случаях вскакивает! Смотрю: бежи-ит, чуть ли не в рост, тягач его освещает… Как они тебя тогда не примочили – удивляюсь…
Мимо как раз проносили длинное чёрное тело.
– Живым хотели доставить… – как-то странно, судорожно усмехнувшись, снова сказал десантник, но уже не Царапину, а так – неизвестно кому. – Троих из-за него потеряли. А он с собой покончил, скотина…
