Сидя у костра в лагере под Трингвером и трясясь в повозке по разбитым ухабистым дорогам Сантлака, карлик терпеливо вдалбливал оруженосцу:
– Ты не должен никому верить, кроме меня, понял?
– Понял.
– Повтори.
– Чего?
– Кому ты должен верить?
– Ну…
– Не «ну», а верить ты должен только мне. Я, господин Полгнома, твой командир, ты должен верить только мне. Никому, кроме меня, не доверяй. Понял? Повтори!
– Да понял я…
– Так повтори!
– Чего?
– Ты никому не должен…
– Я никому не должен доверять, кроме… э…
– Кроме меня, твоего командира, господина Полгнома.
– Ну.
– Кому ты должен доверять?
– Ну, это…
– Жрать хочешь? Сегодня обеда не получишь, покуда я не услышу…
– Господин Полгнома, мой командир.
– И?
– Чего?
– Кому ты должен доверять?
– Господину Полгнома.
– И?
– И никому более. А обед-то скоро?
Покончив с простыми вопросами, Коклос перешел к вещам посложнее.
– Запомни, ты не будешь сражаться, не будешь трудиться, вообще у тебя житуха мировецкая при мне пойдет, понял? Не хлопай глазами!.. Ладно, вижу, что понял. Так вот, почему тебе такое счастье привалило?
– Потому что мой командир – господин Полгнома, благодетель.
– Ну ладно, ладно, я сейчас о другом. Ты пока что ешь, пей, отлеживай бока, но, когда придет время, мы с тобой должны будем спасти его императорское величество от страшной беды.
– Понял.
– Хорошо, коли так. Когда придет срок, придется подраться и потрудиться. Очень недолго, а потом – много всяких наград. Ты только меня слушайся.
– Понял.
Верзила уже смекнул, что от него пока требуется немного – кивать да соглашаться.
– Понял? Тогда повтори.
– Я буду жрать и бездельничать. Когда скажете, господин, пойду и это.
– Чего?
– Ну, чего… чего скажете.
– Слава Гилфингу, Керт! Ты на глазах становишься умнее. Вот что значит общество мудреца!
– Чего?
– Слушайся меня, и будешь сыт, одет и… да, чуть не забыл. Самое главное: никому не повторяй того, что слышал от меня.
– Ох…
– Чего вздыхаешь, Дубина?
– Как же мне жить, не повторяя стольких важных слов? – Керт принялся загибать пальцы, каждый из которых толщиной едва уступал коклосовой руке, – и слова-то какие важные: сыт, одет, понял, забыл, господин… чего еще? А! Подраться, потрудиться… Хотя без этих слов я бы еще сумел как-то обойтись… но сыт и одет! Без этого не можно!
– Керт!
– А?
– Иногда я забываю, кто из нас Дубина.
– Гы-ы…
– Тьфу, надоел.
Коклос тяжело вздохнул, приподнял полог фургона и уставился наружу. Кавалькада замедлила ход, возницы придерживали повозки, потому что впереди остановились всадники. Что-то произошло.
– Ладно! Сиди здесь, – Полгнома завозился, оправляя камзол поверх тонкой кольчуги, – я напомню братцу о себе. По-моему, что-то произошло, и я постараюсь разузнать новости. Ты сидишь здесь и охраняешь наше барахло, понял? Когда братец набрал в войско ванетское ворье, мне и тогда было неспокойно, но теперь в нашем войске тьма тьмущая сантлакских бездельников, и, стало быть, поклажа в опасности.
– Уж я уберегу, – уверенным тоном успокоил здоровяк, – ступайте смело, господин. И насчет обеда бы вам расстараться неплохо.
– Мудрая мысль, – одобрил карлик, осторожно пробираясь к выходу. – Керт, сэр Войс оклеветал тебя, когда назвал дураком. Ты же мудр, как весь императорский совет! А имперский совет так же мудр, как ты!
* * *
Карлик выбрался на облучок и поинтересовался причиной задержки. Возница пожал плечами – остановились повозки впереди, вот и он придержал лошадей.
