Лето 1969 - страница 37

Этот автомобиль выглядит так, словно его только что купили.

– Мне надо на собеседование для приема на работу, – сообщает Кирби.

– Отлично, – отзывается парень. – Ты только что приехала на лето?

– Вчера. Я учусь в Симмонсе, в Бостоне.

Парень смеется.

– А я – в Гарварде, в Кембридже.

– Погоди, – соображает Кирби, – ты Даррен?

– Он самый, – отвечает парень, сдвигает на лоб очки, расплывается в белоснежной сияющей улыбке и щелкает пальцами. – А ты, наверное, подружка Раджани. Тебя зовут… Кейси?.. Китти?..

– Кирби. Мое настоящее имя Катарина, но все зовут меня Кирби.

– Кажется, Раджани говорила, что у твоей семьи дом на Нантакете?

– Боюсь, что так, – кивает Кирби.

– А что же ты не там? Не пойми меня неправильно, мы на Винограднике рады всем красоткам, но я думал, что жители Нантакета держатся особняком.

– Нужно было сменить обстановку, – отвечает Кирби. Они переезжают деревянный мост, и она выглядывает из окна. Справа большой спокойный пруд, окаймленный камышом. – У меня был трудный год. – Кирби закрывает глаза и качает головой. Не следовало этого говорить. – В мае моего брата отправили во Вьетнам.

– Черт, вот отстой, – реагирует Даррен.

– Я пыталась уговорить его уехать в Канаду, но брат сказал, что Канада – для тех, кто боится пули. Он согласен, что война – это плохо…

– Еще как плохо, – поддакивает Даррен.

– Но у него сильное чувство долга. Наш отец… – Кирби сглатывает, – воевал в Корее. Наверное, был героем. Не знаю. Он умер через несколько месяцев после возвращения домой, я его толком и не знала, но… нам всегда говорили, что папа был героем. Думаю, Тигр очень серьезно к этому относился.

– Его можно понять. В армию призвали моих друзей из школы «Бостон Латин», а потом прихватили моего соседа по комнате с первого курса в Гарварде. Он погиб в битве при Дакто.

– Я слышала об этом в новостях, – говорит Кирби. – Мне очень жаль. Потому-то я и против войны. Уэстморленд[15] отправил американских солдат взять эту гору любой ценой, а через несколько недель армия ее оставила.

– Говорят, Абрамс[16] получше. Думаю, с твоим братом все будет в порядке.

– Непременно, – соглашается Кирби. Так она и сказала Тигру перед отъездом. Он должен вернуться живым. Может, у других семей и хватит сил перенести потерю сыновей и братьев, но Фоли-Левин не такие. Просто не такие. Или, наверное, только Кирби не смогла бы пережить трагедию. Когда Тигр уехал, в ее жизни и так царил полный разлад, самый пик душевных терзаний по Скотти. На самом деле она сказала Тигру, что переедет с ним в Канаду. Они могли бы снять квартиру в Монреале, выучить французский, полюбить хоккей. Эмигрировали бы и ни разу не оглянулись бы.

– Я подрабатываю спасателем на пляже Инквелл, – говорит Даррен. – Туда и ехал, когда увидел тебя.

– Ой, так я тебя сбила с пути! – восклицает Кирби. – Прости, пожалуйста. И большое тебе спасибо! Непростая бы вышла прогулка.

Они минуют знак, обозначающий въезд в Эдгартаун, и Кирби любуется зелеными улицами, застроенными очаровательными белыми дощатыми домиками. Тут даже живописнее, чем в центре Нантакета, что Кирби раньше казалось невозможным. Они проплывают мимо церкви китобоев, изысканного миниатюрного тенистого садика с каменными скамейками, здания с белыми колоннами под названием «Пресервейшен Холл».

– На работе мне надо быть к десяти. Я просто люблю приходить пораньше. Показываю пример, понимаешь. – Он ухмыляется, и Кирби практически падает в обморок. Даррен такой симпатичный и такой классный. У Кирби раньше не было чернокожих друзей, хотя она в хороших отношениях с чернокожими девочками в Симмонсе, особенно с Трейси из класса английского языка, которая познакомила ее с поэзией Гвендолин Брукс. Раджани – индианка, и они с Кирби кучу времени провели за обсуждением расовых вопросов. Тогда-то Кирби и решила, что хочет жить в стране, свободной от предрассудков.