О да, будь уверен, ещё как фиксирую. Киваю со всей ответственностью, только Алексей, кажется, мне не верит.
- Я могу контактировать напрямую, - добавляет он, подчеркивая желание исключить меня и из этого процесса. Что ж, у нас это взаимно.
- Там англоговорящий специалист? - уточняет, чувствуя подвох.
Русскоговорящий! Но снова киваю. Английский я тоже знаю.
- Тогда с тебя контакт, - снимает блокировку экрана, готовясь записывать.
Не двигаюсь, молчу.
- Елизавета? - с претензией и даже угрозой называет моё имя Алексей.
Спокойно смотрю на него в упор.
Ребята снова переглядываются. Да, у нас всё странно, привыкайте.
- Ла-а-а-адно, - приняв молчание за саботаж, он открывает чертёж и смотрит “штамп” - рамку, где среди прочих данных указан автор. Видит "Елизавета Зарницкая" и ошарашенно поворачивается.
Невинно хлопаю ресницами, приподняв бровки. Сюрпри-и-из.
Кто бы знал, сколько сил стоит сдержаться и не показать язык, не спросить язвительно что-нибудь, типа “как тебе такое, Илон…” или ещё как-то позлорадствовать. Прямо сейчас мне важнее добиться цели, а не оказаться правой. Пожалуйста, пусть Лёша поверит в то, что авторство моё, передаст с лёгким сердцем “Магнолию”… ну хотя бы Михаилу, и забудет на три месяца о том, что я сижу в соседнем кабинете. Как и куда нужно помолиться, чтобы сбылось?
Нечаев приходит в себя, щурится с подозрением и вновь отворачивается к монитору, глядя на визуализацию площадки совсем по-иному. Парни, которые тоже увидели “штамп”, подтягиваются за ним, и теперь я наблюдаю три макушки, синхронно поворачивающиеся вслед за перелистыванием картинок. Слышу тихие комментарии. В основном хвалят. В основном матом.
Мой наставник любит работы вчерашних студентов. Говорит, мы не испорчены шаблонами, ожиданиями заказчиков и рынка, мечтаем смелее и взлетаем выше, пока крылья не обломаны. С “Магнолией” я так и сделала - не постеснялась и оторвалась на все деньги, стараясь передать лёгкость и шелковистый бархат лепестков, ухватить всю трепетность цветения и вселить в объект душу, выделив часть своей.
Но Нечаев, Коля и Михаил сейчас видят совсем не это, а скрытые механизмы, гидравлику, дополнительные выдвижные галереи и сложный купол из витражей с авторским дизайном. Витражи - вообще моё слабое место, в смысле сильное, потому что нежно люблю. И подсветка, которая будет менять цвет лепестков в темное время суток, окрашивая то в розоватый, то в кремовый, то в фантастические оттенки лилового. Очень эффектно в созвучии с цветами иллюминации на корпусе отеля.
Пролистав все изображения до конца и потом с конца на начало, Алексей очень медленно, с паузами одну за другой закрывает папки в компьютере. Скрещиваю под столом пальцы, поражаясь сама себе - никогда так не делала, но чувствую, что сейчас решающий момент, и, возможно, получится всё уладить без вмешательства Карла. Сердце выстукивает рваный ритм, с силой толкаясь в рёбра. Не дышу.
Михаил с Николаем сыто отвалившись на спинки кресел, подмигивают мне вразнобой и показывают большие пальцы вверх. Молча. Чувствуют настроение шефа, хоть и не понимают, что происходит. .
Наконец, Алексей разворачивается, садится удобнее и вытягивает на столе руки, сплетая длинные пальцы в замок. Сегодня только одно тонкое колечко - на среднем. Постукивает “замком” по столу, расфокусировано пялясь в пространство,
- Что ж с тобой делать, Елизавета… - тон отстранённый, задумчивый. Больше ни злости, ни высокомерия.
