Лето нашего детства - страница 3

И тут мне пришло озарение – магазин “Старая книга”! Как-то раз, перед каким-то праздником это заведение уже выручило нас.

Бежим домой. Что же сдать и чтобы не заметили? Книги? Нет! Ноты! Конечно же, ноты! После окончания мной музыкальной школы они аккуратным рядом “скучали” в кладовке. Это издания относительно дорогие, но родителям вряд ли понадобятся. Перебираю стопку чуть потрепанных партитур. “Школа игры на фортепьяно” – жалко. “Популярные вальсы” – надо оставить, вдруг захочется когда-нибудь помузицировать. О! Этюды Карла Черни18! Эти произведения не в моем вкусе, но цена на обложке обнадеживает – 1 рубль 55 копеек, значит за них можно получить как минимум 1 рубль. Это уж точно! Теперь – в “Старую книгу”. Бежим напрямик через дворы, проникая сквозь заборы и живые изгороди. Мы на месте, и вот уже пожилой мужчина в очках с толстыми линзами и светло-крапчатом жилете составляет приходно-расходную бумагу в трех экземплярах, подкладывая синюю, выработанную уже местами копирку, под тонкие шероховатые листки. Обладатель рябого жилета завершает свои таинственные манипуляции, я расписываюсь в квитанциях и получаю на руки 1 рубль 10 копеек.

Выходим на улицу, переводим дух и не верим случившемуся – у нас целых 5 рублей 45 копеек. Этого более чем достаточно для спасения “Ориента”.

Идем в магазин крашенных “бабетт”. Они не думали о скорой встрече, и не замечают нас – у них покупатель. Мы выжидаем пока мужчина, получивший свою кисточку, завернутую в упаковочную бумагу цвета хаки, покинул магазин, и протягиваем три замусоленных рубля и горсть мелочи на сумму два рубля. Одна из “бабетт”, с наиболее пышной грудью и со щелочкой в разрезе атласного халата, придирчиво пересчитала деньги, нагнулась под прилавок, достала набор стеклянных “ферзей” и протянула их нам.

– А часы? – как можно наглее и бессовестнее воскликнула я, ожидая провокаций и ругани.

“Бабетта” неспешно открыла ящик и протянула нам часы.

Они заняли свое место на руке законного владельца. Василий защелкнул браслет, и мы вышли из магазина.

Брели домой. Только-только миновал полдень. В густом потоке людей и машин было ощущение пустоты. Я держала в руках злополучную компанию “ферзей”. Протянула их Василию. Мы одновременно поняли, что нести их домой нельзя. Последуют вопросы: “Откуда? Зачем? Почему?”

Но выбросить их не поднималась рука. Зашли во двор, где почувствовали себя безопасно и спокойно. Не говоря ни слова, Василий забежал в свой подъезд, а когда вернулся, в руках у него был ключ от сарая. Эта важная хозяйственная постройка каким-то странным образом примостилась между раскидистым тополем и складом гастронома. Открыли замок. В сарае пахло сухой пылью и велосипедом. Здесь смешались ведра без ручек, лопаты для чистки снега и ряд экспонатов, достойных музея мебели, в том числе, старый кухонный стол. Такие столы-тумбы одно время были в каждой семье – две дверцы шкафа и два выдвижных ящика. Столы служили верой и правдой при приеме пищи, а также позволяли хранить в своих недрах весь кухонно-поварской скарб. Выдвигаем ящик, он скрипит и едва не падает со своих заржавевших полозьев. В компанию старых алюминиевых ложек, ржавой открывалки и двух треснутых формочек для печенья отправляется наш набор для специй…

Прошло, может быть пять лет, а может и все десять. Во дворе началась перестройка-переделка, потребовалось место для автостоянки и новой детской площадки. В стремительно меняющемся мире сарай почувствовал себя лишним, и жильцам предложили за три дня освободить его от хранящегося в нем скарба. Пришлось и ведущему инженеру цементного завода, старосте-отличнице Вере заняться разборкой содержимого заветной каптерки: одна куча – для перевоза на дачу, другая – в гараж, третья – на сдачу “врагам”– строителям. Она открывала коробки, переворачивала ведра, выдвигала ящики. Набор для специй заблестел в лучах пронырливого сарайного Солнца.