– Не беспокойтесь, – невесело улыбнулся Влад, поставив на педаль правую ногу в потрёпанной жизнью кроссовке. – Дело не в деньгах… Хотя – и в них тоже, конечно… Всё, что касается школы… оно – в порядке! Просто я решил, что выпускной мне не нужен! Сами знаете, друзей у меня в школе нет…
Собеседник сунул руки в карманы, надул щёки и прерывисто выдохнул, не находя слов для достойного ответа. И тогда Влад фамильярно похлопал его по плечу:
– Да не парьтесь вы! Всё, правда, в порядке! Просто я не вижу в нём смысла… Деньги на ветер – ваш выпускной, а мне ещё учиться… наверное…
– Это как-то связано с Колосковыми? – вдруг прямо спросил директор.
Влад непроизвольно дёрнулся так, будто его внезапно что-то укололо, отвёл свой жёлто-коричневый взгляд, а потом полез за телефоном в рюкзак, болтавшийся на руле, чтобы проверить время.
– Угадал, да? – директор понял, что задел ученика за живое.
Но Влад не ответил на этот вопрос. Он нетерпеливо постучал по экрану кнопочной модели пальцем и выдавил:
– Ладно, мне пора! Я погнал, а то ещё маме обещал помочь в пекарне…
– Давай, – одобрительно кивнул мужчина и отшагнул назад.
Парень закинул рюкзак за плечи, оттолкнулся опорной ногой от земли и, не прощаясь, тронулся с места. Минуя газоны и яркие клумбы с одичавшим лилейником, он докатил до калитки и, выскользнув на дорогу, помчал по пустой обочине подальше от школы.
Раскалённое солнце обжигало лучами, кусая за руки и шею. А в ушах свистел сухой и горячий ветер. В пять минут преодолев расстояние до конца улицы, Влад круто завернул на просёлочную дорогу. Но, не справившись с управлением, выпустил руль из рук и кубарем полетел в некошеные заросли лебеды с пыльными лопухами и гигантскими одуванчиками.
Трава смягчила удар, и, отплёвываясь от пушистых одуванчиковых семян, он стащил с себя рюкзак и перевернулся на спину. Глядя в бледное, словно выцветшее, голубое небо, вдруг зажмурился и крепко до скрежета стиснул зубы. Чувство горькой утраты снова как будто скрутило желудок и вытолкнуло из лёгких остатки воздуха так, что пришлось ловить его ртом, чтобы не задохнуться.
Вдох – как рывок. И ещё один. И ещё глубже. И, наконец-то, выдох.
Влад открыл влажные глаза и, утирая жалкие слёзы, размазал по щекам пыль и пот, мгновенно превратив их в грязную кашу. Задрал футболку, проводя по лицу куском трикотажного полотна и оставляя на нём серые разводы.
Правая нога ниже колена нещадно саднила, и ныл ушибленный локоть. Но он этой отвлекающей боли равнодушно не замечал. Потому что та, что сидела внутри и делила его сердце пополам с обидой, была сильнее и злее.
С дороги послышался шорох колёс, и Владу пришлось пошевелиться. Кто-то тревожно посигналил, и спустя секунду рядом с местом происшествия затормозил маленький ярко-красный «запорожец».
Парень поморщился и неохотно принял сидячую позу. Захлопали старые скрипучие двери, и через минуту перед ним материализовались двое знакомых ребят – один постарше и второй помладше.
Младший – плотный, почти пухлый, мальчишка лет двенадцати – удивлённо присвистнул, сдвинув на затылок большую оранжевую панаму, и поморщил загорелый нос, с которого мелкими ошмётками слазила обгоревшая на солнце кожа.
– А я-то думаю, чьи это ноги из кустов торчат! – попытался пошутить пацан. – Как тебя угораздило?
– В поворот не вошёл, – отозвался Влад, хватая старшего за протянутую ладонь и поднимаясь на ноги. – Спасибо!
