Однако за эти десять лет он успел узнать нечто, что заставило его пересмотреть свой план мщения и достижения власти. Задавшись вопросом, за что же здесь так ненавидят его отца, и напрямую спросив об этом Сленсигила, он получил вполне исчерпывающий ответ со множеством примеров и довольно резких выражений, давших юному эльфу полное описание прошлых дел Элровала. Элаглар долго не мог отойти от этого откровения. Наконец, собравшись с мыслями и убедив себя, что должен во всём окончательно разобраться, он начал искать способ узнать о прошлом его отца и его дяди более подробно, но от независимой стороны. В конце концов, ему даже удалось убедить Таурхира съездить с ним в Эллонд, где хранились все летописи и прочитать уже не предвзятую, не искажённую правду о том, что некогда творилось на землях Альбиона.
Он не обратил тогда внимания на вдруг изменившееся к нему отношение Таурхира и даже не связывал этого с беседой сына Таурдора и Элнаура. Он понял лишь то, что теперь все его идеи, устремления, мечты – всё это в одночасье превратилось в прах. Он узнал правду, хоть его и предупреждали, что она может оказаться слишком горькой для первой пробы. Он сам на этом настаивал. А теперь он уже точно знал, кем, на самом деле, был его отец и что сделал его дядя. Элаглару потребовалось продолжительное время, чтобы оставить свои планы о мести дяде, об убийстве отца и старшего брата, о союзничестве с Тёмными землями. А ведь Таурхир, судя по летописям, смог бы стать его союзником, начни он восстание против Элфина. Но теперь дядя выглядел слишком уж благородным в его глазах, даже до отвращения. А он, хоть и не успев ничего предпринять, уже считал себя преступником, прекрасно понимая, что, появись удобный момент, он бы пошёл против повелителя Элфина. И теперь он одновременно ненавидел и жалел себя. Он понимал, что был неправ в своих стремлениях, но, при том же, ощущал себя жертвой. Отец растил его во лжи и в неведении. Как иначе он должен был бы воспринимать всё, что происходило вокруг него?
– Что опять? – спросил Наурхир, отвлекаясь от натачивания клинка. Элаглар поднял голову.
– Ничего, – фыркнул он. – Я – сын Элровала.
Наурхир усмехнулся
– Кто?
– Аэргвай и Халэмин.
– Сленсигил тебя снова с ними поставил? – удивился Наурхир. Элаглар кивнул.
– Ну и, как?
– Справился, – ответил Элаглар. Наурхир удивлённо присвистнул.
– Тебе с такой подготовкой в Элфин пора, – заметил он.
– Меня возьмут, – хмыкнул Элаглар.
– Ну, – Наурхир пожал плечами. – Твоего братца взяли.
Элаглар перевёл удивлённый взгляд на приятеля.
– Эланора? – уточнил он. – С чего бы? Он меч-то в руках держать не умеет.
– Твоему дяде виднее, – хмыкнул Наурхир.
– И давно?
– Месяца три.
– Я не знал, – протянул Элаглар. – И у него успехи есть?
– Не знаю, – усмехнулся Наурхир. – Знаю одно – он не в Избранных.
– Это понятно, – протянул Элаглар, что-то обдумывая. Вдруг он вскинул голову.
– Таурхир у себя, не знаешь?
Наурхир выглянул в окно, за которым уже сгущались тёмно-синие вечерние сумерки.
– Должен быть, – ответил он. – Вроде, ни о каких изменениях нам не доводили.
Элаглар резко поднялся и направился к двери.
– Я скоро, – бросил он, уходя. Наурхир с безразличным видом продолжил точить кинжал.
Элаглар быстро спустился по лестнице, едва не сбив с ног Халэмина, услышал, но не обратил внимания на оклик «осторожней, сын Элровала!» и также быстро перейдя площадь, почти без стука вошёл в дом Таурхира. Он остановился на пороге, переводя дыхание и прислушиваясь, чтобы понять, не занят ли правитель.
