Летопись Кенсингтона: Фредди и остальные. Часть 2 - страница 37

Также было известен и такой факт: когда Дикон привел свою будущую жену Шерри домой знакомить с родней, старая перешница стала показывать разные чудеса. Первым делом она залезла в ванную, когда невеста должна была омыться с дороги, затем, когда уже все сели за стол, бабка ухитрилась так ловко увести с тарелки невестки голубец, что, кроме сидящих за столом, никто этого не заметил! Но свой коронный номер бабка выдала, когда Шерри уже собралась уходить. Бабуля собралась проводить любимую будущую внучку. Джон остался дома, а бабушка вернулась домой в пять утра следующего дня и ругалась еще три часа кряду, обвиняя всех и вся в том, что ее никто не встретил, хотя Джон полночи проходил с фонарем по темным улицам Лондона, выкликая имя бабушки, еле убежал от грабителей и нарвался на нож в пьяной уличной драке. Плюс ко всему свадьба отложилась на полгода из-за того, что бабушка рассказала Шерри много интересных подробностей из жизни Джона, большую половину из которых она вычитала в бульварных изданиях, а меньшую – видела в кошмарных снах. Мда. Вот теперь вы имеете представление об особе, называющей себя миссис Кэрри. Настоящее ее имя столь ужасно и длинно, что вы о нем узнаете только завтра. А сейчас последим за Джоном, который шел к бабушке в надежде выпросить у нее что-нибудь лишнее из гардероба. Надо сказать, что бабушка, помимо широко распространенной глухоты, имела и другой грешок – она была до ужаса скупа. Прям как Брайан. Даже удивительно, что это была не его бабка. Но сейчас нет времени рассуждать о пространственно-следственных связях в родословной английских музыкантов. Отбросим же.

– Бабуся! – закричал Джон с порога. – Здрастуй!

– Не ори, губошлеп, – заворчала бабка, появляясь из другой комнаты (когда Джон переехал с женой и сыном в другой дом, бабка лихо заняла его комнату, и теперь он с тоской взирал на свои рок-постеры и огромный плакат с изображением леди Ди, которые не успел снять во время переезда, бабка же запрещала переходить порог своей комнаты, так что Джон даже на знал, чем она там занимается – может, колдует и варит ворон в котле?).

– Откель я знаю, может, ты уехала в Австрию на попутном таксомоторе, – заворчал в ответ Джон.

– Я здесь, – сухо отрезала бабушка. – Чего надо?

– Дай-ка мне чего-нить из своего гардероба, – попросил внук. – Для клипа.

– Чево-чево? – заскрипела бабка, приложив заскорузлую ладонь к сморщенному уху. – Стара стала, внучок, нифига не слышу. Чего тебе? Ась? Семечек? Завтра, милок, приходи.

– ДЛЯ КЛИПА! – завопил Джон. – ОДЕЖДЫ ДАЙ! МНОГО!

– Нет, – покачала головой перешница. – Ежели грипп – то только надежда и остается. А какую ногу? У тебя на ноге грипп-то? Азиатский?

– КЛИП СНИМАЕМ! ДАЙ ОДЕЖДУУУ! – орал Джон. – ОЧЕНЬ ХОРОШАЯ ПЕСНЯ! Я ТЕБЕ ДАМ ПОСЛУШАТЬ!!!

– Нет, я не хочу кушать, – помотала головой бабушка. – Кисельку бы, конешно, не помешало…

– СЛУШАТЬ, старая дура, – злобно сказал Джон. – ЖИВЕЕ! МНЕ НУЖНО ТОРОПИТЬСЯ!

– Зачем же топиться? – покрутила головой глухарка. – Если живее…

Джон плюнул, схватил бабку в охапку, сунул ее в чулан, припер для верности кирпичом и двумя вилками, после чего побежал в шкаф и набрал там всего, что было, и побольше. После чего заботливый внук вытащил вилки и, оставив старуху сражаться с кирпичом, выскочил в окно и удрал. Очень быстро.

А Роджер в это время был рад, как прорад… Нет, был раб, как прораб.. В общем, он веселился, как никогда: Фредди пустил его в свою святая святых – комнату, битком набитую женской одеждой (преимущественно кружевным бельем и подвязками). Тейлор рылся в белье и проделывал в нем мышиные норы. Для заключительного аккорда он полез на самый верх, и на самом верху он оказался на верху блаженства. Там он сел орлом и закукарекал, после чего крикнул: «Лечу, лечу!» и полетел вниз, где попал прямо в лапы разъяренного хозяина, который явился проверить, чем же занимается его протеже. Увидя, что протеже ничем общественно полезным не занимается, а только орет и пачкает белье, Фредди после короткой борьбы вышвырнул буяна за окно. Роджер шлепнулся на мостовую, как жаба. К нему подошел Хетфилд и попытался смести в тачку, но Роджер вскочил и стал отвоевывать права на лежание где заблагорассудится. Хетфилд прав не отдавал. После выяснения отношений все разрешилось самым забавным образом – Хетфилд загрузил Роджера в тачку и повез к нему домой. По приезде Роджер вылез, рассчитался с тряпикшей и пошел прятать добычу, кою ему все же удалось унести из гардеробной Фреда – белую блузку, гольфы, короткую юбочку (память о школьном детстве Кашмиры) и почему-то соломенную шляпу. Роджер, размышляя о страшной находке, абсолютно не замечал истошно стучащего в окно Элтона Джона, который к тому же подавал отчаянные знаки, показывая то на свою лысую голову, то на шляпу в руках Роджера. Но все было напрасно – Тейлор отчаянно зевнул, показав пасть тридцатишестилетнего мужчины, и ушел спать, оставив Элтона в безысходной тоске метаться по подоконнику.