Летописи Гарии. Нас больше нет - страница 7

   Разочарование постигло тут же. Связь была нулевая. Модем отказывался ловить сигнал. Семён достал из сумки телефон. Надпись на экране гласила "no signal". Огорчённо вздохнув, он прикрыл глаза, намереваясь уснуть.

   В комнате стало уже почти темно. Сумерки постепенно надвигались на округу. До слуха донеслась слабая трель. Внимательно прислушавшись, он тихо подошёл к двери и слегка потянул её на себя. Дверь оказалась заперта. Нисколько не удивившись, Семён припал ухом к замочной скважине. Звук повторился ещё пару раз и затих, заменив собой глухой едва слышимый гул разговора. Было ясно, что звонил чей-то телефон.

   Семён отошёл от двери, на секунду задумался. Заглянул под кровать, открыл шкаф. Тот был пуст. Пошарив снизу по днищу, рука уткнулась в непонятный предмет. После недолгих манипуляций на свет появилась чёрная коробочка с куском оторванного скотча, в простонародье – "глушилка обыкновенная". Семён бегло изучил её и извлёк аккумулятор. Проверил телефон, связь присутствовала. На всякий случай выключил его, чтобы невзначай не зазвонил и включил ноутбук.

   Запросы похожих картинок по-прежнему результата никакого не давали. Пришлось пойти более сложным путём и искать информацию в тексте.

   Ранее, сталкиваясь с подобными "мутными" заказами, удавалось быстро выяснять всю подноготную, так как зачастую это были общеизвестные предметы. Информация о них конечно ровным счётом почти ничего не давала, кроме представления о материальной и исторической ценности. В любом случае полагалось выкрасть и передать заказчику. Но Семён был любознателен. Он в какой-то мере проникался к каждой вещи, которая проходила через его руки. И если заказчики, в основном коллекционеры, испытывали им одним известную эйфорию от владения тем или иным раритетом, то Семён вел свою собственную коллекцию – виртуальную. Он перебирал часто в уме выполненные заказы, выделял из них самые необычные и мысленно начинал смаковать каждый шаг и кульминацию, когда требуемая вещь был в руках. Как и любому "нормальному" ценителю прекрасного, ему так же хотелось заиметь в свою коллекцию что-то очень необычное, чего до этого не было ни у кого.

   По большей части Семёну не перед кем было бахвалиться, так как конкурентов почти не имел. Коллеги в счёт не шли. Они часто работали в команде под кем-то, или на себя, но их не волновали сами вещи, волновал их денежный эквивалент. Семён же работал предпочтительно с "историей". За это мало кто брался даже по заказу, так как часто это были сложные заказы, которые могли обернуться неприятностями. Если непосильно нажитое частное искать будет лишь хозяин и полиция для проформы, то за публичную всенародно известную вещь могли и голову снять.

   Семён в принципе и стал монополистом в этой области благодаря жажде к искусству, а не только к деньгам, которые впрочем, были неотъемлемой частью этой любви. Когда решил "завязывать" полгода назад, то в планах были мысли, что пора материально начать собирать свою собственную коллекцию. Но как говорится – попробовав единожды, остановиться трудно. В глубине души Семён был даже рад, что заставил себя уговорить на это дело.

   Тяга к познанию прошлого началась внезапно в подростковом возрасте. Когда учась в шестом классе, он за неделю принёс в дневнике третью двойку по истории, мать в очередной раз тяжело вздохнула и махнула обреченно рукой. Старший брат, до того равнодушно относившийся к учёбе младшего, вдруг усадил его за стол, сам сел напротив: – А знаешь ли ты, Сёмка, что человек, не помнящий рода своего, обречён на смерть!? – С мрачным видом произнёс он, глядя брату в глаза. – А история – это есть род наш! Вот что ты слыхал, допустим, про Египетские пирамиды?