Летучие мыши на колокольне - страница 3

Рокингем покачал головой: «Нет. Мы пойдем. Ты не хочешь, чтобы мы были здесь, я знаю. Мне жаль, ты был расстроен из-за той аварии с молодым Феллом. Я чувствую себя немного несчастным из-за этого. Он показывал мне свою проклятую машину, и я знаю о них гораздо больше, чем он. Мне следовало бы проверить его тормоза».

«О, чушь! Это мелочная попытка обвинить себя, старик. К тому же я не верю в теории несчастных случаев. Я фаталист. Молодой Энтони получил свой билет, его время истекло, и если бы не неисправные тормоза на Порлок-Хилл, то была бы в другое время авария поезда или пневмония. Совершенно верно, я был расстроен. Учитывая, как вся наша семья перемещалась на кладбище на протяжении поколений, было довольно приятно найти кузена, который мне понравился. Семейство все ссорилось, как коты из Килкенни. Старый дядя Адам начал это – Старый Солдат. Он ссорился со всем кланом, и последующие поколения продолжали это. Мы славная компания!»

Он отвернулся от огня, добавив: «Я был чертовски благодарен тебе за то, что ты пришел. Я ненавижу похороны. Я пойду и вымоюсь, полежу в турецкой бане час или два. Спокойной ночи, старина. Увидимся в Париже на следующей неделе». Он повернулся к Гренвиллу, добавив: «И послушай, молодой человек, я всегда рад видеть тебя здесь, но не воображай, что я перед тобой в долгу».

Уэллер был дворецким, который с видом настоящего понтифика выполнял свои обязанности в живописном маленьком доме Эттлтонов в Парк-Виллидж-Саут. Его мастерство и умение вести хозяйство были секретом идеального порядка в доме, что позволяло Сибилле Эттлтон содержать довольный штат прислуги, несмотря на неудобные лестницы и погреба.

Когда Брюс Эттлтон открыл дверь в гостиную, появился дворецкий и взглянул на своего хозяина.

«Ну, что теперь?» – спросил Брюс в своей быстрой и раздражительной манере.

«У меня не было возможности сказать вам об этом раньше, сэр. Пока вас не было, звонил джентльмен по имени Дебретт».

«О, вот как, правда?» – рявкнул Эттлтон. «Если он позвонит снова, скажи ему, что я разобью ему голову. Понял? Другого ответа нет».

Рокингем взял Гренвилла под руку и повел его в зал, а дворецкий последовал за ними и занялся их пальто, совершенно не обеспокоенный вспышкой дурного нрава своего хозяина. Гренвилл, который заметил лицо Эттлтона в тот момент, был сильно ошеломлен. Брюс часто бывал нервным и раздражительным, но такой ответ слуге, да еще в присутствии гостей, означал нечто большее, чем просто дурной нрав.

Однако Рокингем, казалось, был совершенно невозмутим и весело болтал с Уэллером, пока тот помогал надевать пальто и шарф.

«Сегодня действительно отвратительный вечер, сэр», – говорил дворецкий. «Туман сильно сгустился в парке. Холодно, как на Рождество».

«Вот именно, и сегодня утром на кладбище было чертовски холодно, Уэллер», – ответил Рокингем. «Надеюсь, мистер Эттлтон не простудился. Нехорошее дело».

«Это действительно так, сэр. Я чувствовал себя плохо из-за этого. Он был славным, веселым молодым джентльменом. Никаких родственников, о которых стоило бы говорить, если не считать мистера Эттлтона. По крайней мере, это спасло от сообщения новостей».

«Ты прав. Гнилая работа – отправлять телеграммы с соболезнованиями. Спокойной ночи, Уэллер».

«Спокойной ночи, сэр. Такси вызвать?»

«Не для меня. В таком тумане я бы лучше пошёл пешком. А ты, Гренвилл?»

«Я пойду с вами, если можно. Тьфу! Какой климат!»