Но тогда загорится сама корзина.
Думай, думай…
Сама корзина загорится… значит… надо сделать в корзине печку… глиняную… нет, не пойдет…
Думай…
И самое интересное, как можно управлять шаром, чтобы летел не по воле ветра…
– Ты чего?
Она идет ко мне. Она. Подруга Артомакса. Она не погибнет в пути. Она будет жить долго. Я знаю.
Как всегда теряюсь, когда ко мне обращаются. Как всегда не нахожу слов.
– Так…
– О чем ты думаешь? – спрашивает она.
Добрая душа.
– Так…
Артомакс о чем-то спорит с купцом. Купец хочет погубить Артомакса. Я знаю. Я один это знаю. И знаю, что купец не доживет до конца пути.
Я много знаю из того, что положено знать только ему.
Курится дымок над горой дракона…
Курится дымок над горой дракона. В темноте ночи гора дракона светится красноватым.
Зажигаю свечу. Возвращаюсь к своим записям. Сегодня пришло в голову, что можно сделать винт. Большой винт, если вращать его, шар будет лететь вперед. Вот только…
Думай…
Думай.
У меня мало времени.
Я знаю, что я умру.
Там. В конце пути. Когда падет дракон. Когда купец захочет заколоть Артомакса, и я крикну – берегись, и купец пронзит меня своим клинком. Меня похоронят там же, на горе, Артомакс будет стоять над курганом, обнявшись, со своей девушкой, девушка даже всплакнет…
Думай, думай…
– Чего не спишь?
Это Артомакс. Он думает, что я странный.
Они все думают, что я странный.
Я сам думаю, что я странный.
– Чего не спишь, говорю?
Так…
В изнеможении ложимся среди камней. Жаркий выдался денек, сегодня он ни на минуту не оставлял нас в покое.
Он.
Который смотрит за нами за всеми.
Я не знаю, кто он.
Я только чувствую – он есть. Тот, кто ведет всех нас, иногда смотрит на нас, а иногда не смотрит.
Курится дымок над горой дракона. Дракон совсем близко. В сокровищнице дракона ковер-самолет. Если раздобыть его, можно летать, правда недолго, потом ковер-самолет теряет волшебную силу.
Думай, думай…
Думаю. А если воздух под давлением будет вырываться из топки, такой штукой можно будет и управлять…
Может, успею набросать чертежи, может, кто-то после меня соберет летучую машину.
Кто-то… не Артомакс, нет, Артомаксу не до того, его венчают на царство, посвятят в рыцари, он будет сидеть на веселых пирах, ломать золотые обручи и дарить своим приближенным.
Не Артомакс.
Кто-нибудь… такой же, как я. На которого он смотрит редко-редко, редко дергает за ниточки.
Это называется – второстепенный герой.
На ночлег устроились в пустом ржавом гараже, но спокойно переночевать не удалось – около трех ночи послышался грохот машин, к гаражу приближались автотележки, явно почуявшие живую плоть. Алекс первый услышал машины, потому что стоял на карауле, он-то и разбудил Юрку и Андрея, чтобы было кому перестрелять тележки. Юрка открыл глаза, долго не понимал, где он находится, оглядывался, думал, почему вокруг такая кромешная темнота, солнце еще не взошло, а Алекс уже вытаскивает его из постели.
– Вставай, вставай, некогда, – Алекс сдернул одеяло, хлопнул Юрку по спине.
– А что такое? Время-то еще… Договорились же, дальше пойдем, когда солнце встанет, что, забыл уже?
– Ничего я не забыл, там тележки… К нам приближаются.
– Много?
– Порядочно. Так что вы тут все нужны. Андрей, Юрка, пошли.
– Я тоже пойду, – Галочка поднялась с кучи мешков, отбросила драное одеяло.
– Да ты умаялась, бедная, и так уже вчера сколько по этим бульдозерам стреляла… И вообще кто за детьми-то смотреть будет? Вон, Ванька уже глазенки вытаращил…
