После обеда принцесса вернулась в свою комнату, и там, пытаясь согреться, расхаживала из угла в угол и ждала, что верховный жрец позовет ее, но, не дождавшись, снова отправилась к рыцарям тренироваться. День пролетел незаметно.
Уже ближе к ночи Хейди увидела на площади Мауреллу и Клаэна, они о чем-то говорили друг с другом. Хейди приблизились и, поприветствовав девушку, спросила, не знает ли она, как продвигаются дела с манускриптом. Маурелла лишь неопределенно тряхнула своими бронзовыми волосами и ничего не ответила. Хейди, разочарованная, вернулась домой. Она долго лежала без сна, вспоминая костер, поднявшийся до неба, и туман, который заволок все вокруг. Как такое могло произойти, как Гилда могла добровольно отдать свою жизнь? Хейди чувствовала мучительные угрызения совести, ее утешало лишь то, что возможно, Гилда понимала: лишь одна только Хейдимар сможет остановить ее сына и спасти Граничные земли. Потом девушка вспомнила о родителях, о смерти Олина, по ее щекам потекли слезы, она уткнулась в подушку, и наконец, выплакавшись, заснула.
Второй день начался так же, как и первый. Позавтракав, Хейди отправилась бродить по замку, пытаясь разыскать верховного жреца, но того нигде не было, на ее вопросы никто ничего определенного не отвечал. Наместник Клаэн казался еще более напряженным, чем вчера, очевидно, он тоже не получил ответа от девушки или ее отца, поэтому считал свою миссию под угрозой, а сердце – разбитым. Сегодня он решил тренироваться вместе с рыцарями, и Хейди быстро потеряла свой меч – Клаэн выбил его уверенным ударом, подбросил в воздух и поймал на лету.
– Рано тебе еще, девочка, биться с серьезным соперником, – наставительно произнес он.
– Так научите меня, – спокойно ответила Хейди, поднимаясь.
Клаэн отдал ей оружие, и они продолжили тренировку. Он терпеливо объяснял девушке ее ошибки, хотя чаще – хвалил за безупречную технику, поражения объяснялись лишь тем, что принцесса была объективно слабее закаленного в боях воителя.
– Хватит, мне надоело, – произнесла она, наконец, убирая меч в ножны.
– Да, уже темнеет, но когда сражаемся – хотя бы не так холодно, – пробормотал Клаэн. – Убраться бы поскорее из этой проклятой ледяной страны!
– Мне хотелось бы того же, – заверила его принцесса.
– Поужинаешь с нами, госпожа? – поинтересовался наместник, приблизившись, – Моя нареченная вряд ли составит нам компанию, я от нее так и не услышал ни одного ласкового слова.
– Мауроны загадочны, нам их не понять, – попробовала успокоить его Хейди, положив ладонь на его закованный в латы локоть, – Подождите, возможно, она еще ответит согласием.
– Надеюсь, – Клаэн вздохнул. – В Черном замке давно нужна хозяйка, без женской руки там все скоро совсем придет в упадок! Идем!
Хейди согласно кивнула. Она быстро ополоснулась холодной водой, переоделась и отправилась к наместнику, чтобы присоединиться к нему и его рыцарям за ужином. К ее удивлению, в большой столовой комнате, где были расставлены длинные, вырубленные из коряг скамьи, она обнаружила не меньше десятка мауронов, которые совершенно спокойно ужинали вместе с рыцарями. Опять вино лилось рекой, слуги приносили бочку за бочкой, и Хейди была поражена беспечностью и наивностью жителей Черного замка, как они могли доверять мауронам после случившегося и разделять с ними трапезу! Сама она ела осторожно и не притрагивалась к вину. Рыцари шутили, смеялись, она – молча слушала, девушка не могла заставить себя даже улыбнуться. Слишком много всего произошло в последние дни. Она тосковала по брату, ее мучило чувство вины перед Гилдой, она скучала по родителям. Но больнее всего было вспоминать о предательстве Марвина, и еще того хуже, осознавать, что она вызвалась уничтожить его своей рукой.
