- Да они ушли уже все.
- Не, - мотает головой Машка, - вряд ли. Сейчас же только половина восьмого. А у них - бухгалтерский баланс. Ты пока ленточку разрежь, а я за вазой сгоняю.
Закатив глаза, вздыхаю.
- А этот... Лев... не придёт больше?
- Думаю, сегодня уже нет, - хмурится Машка. - Ты ж ему сказала, что рабочий день закончился. Ну так что, поможешь?
- Ладно, - говорю я. - Только быстро, хорошо?
- Я мигом! - улыбается Машка.
И действительно возвращается она быстро. Уже через несколько минут входит с большой квадратной вазой, наполовину наполненной водой. Держит её обеими руками и улыбается.
- Нашла, - довольно произносит она.
Улыбаюсь в ответ.
Она подходит к моему столу и аккуратно ставит вазу на пол.
- Интересно, сколько здесь роз... - смотрит на меня. - Как думаешь?
- Не знаю, Маш, - взяв сумочку, говорю я. - Я пойду.
- Так ты мне что, помогать не будешь? Им же надо кончики стеблей отстричь. Олесь, ну помоги мне.
Вздохнув, кладу на стол сумку и достаю из ящика большие ножницы.
- А я сейчас свои возьму! - весело восклицает Машка и бежит к своему столу. Взяв другие ножницы, возвращается.
Оторопело смотрит на меня. Потому что я, взяв вазу, проношу её к Машкиному столу, и ставлю на пол рядом с ним.
- Пускай у тебя будут.
- Хорошо, - кивнув, радостно улыбается она. - Я согласна. Такая красота!
Розу за розой, относим и ставим в вазу. Они раскидываются в ней, делая огромный букет ещё более огромным. Их так много, что стеблями они заполняют вазу почти до отказа.
- Семьдесят семь штук, - посчитав их, восхищённо смотрит на меня Машка. - Прикинь?
- Ну и отлично. Всё, Маш, я поехала. Ты со мной?
- Не, - улыбается она. - Я тут с этой красотой рядом поработаю ещё. Мне столько цветов вообще никогда не дарили. Максимально было - то ли семь, то ли девять штук. И не такие длинные.
Заслышав тяжёлые шаги, оглядываемся на дверь мы почти синхронно.
На пороге снова появляется Лев. В руках у него четыре большие коробки, наваленные одна на другую. Частично его даже не видно за ними, хоть он и огромный.
Он входит и ставит эту высокую стопку на пол.
- "Рафаэлло" принёс, - выпрямившись, говорит он. - И эти, как их... В общем, другие конфеты тоже.
5. Глава пятая
Понятия не имею, как на это реагировать. С одной стороны, он - хамло, с другой - явно старается понравиться. Дикое сочетание.
- Лев, - оторопело говорю я, - по-вашему, мы конфетами тоннами едим?
Он недоумевающе смотрит на меня. Чешет репу.
- Ну... Если эти сладости тебе нравятся, то нафига покупать по штучке? Вот я и купил с запасом.
- Да тут у всего офиса попа слипнется, - усмехнувшись, говорю я, - если эти конфеты даже десятками в день есть. Тем более, что у нас далеко не все любят сладости.
- Ты не поняла, - качает головой он. - Это - тебе. Не офису. Мне на ваших педиков вообще плевать.
- Лев, - хмурюсь я, - почему вы такой хам?
- Почему "хам"? Не хам. Конфет вон тебе принёс.
- Вы русский язык понимаете? - удивляюсь я. - Мне от вас ничего не нужно. Совсем. Ни конфет, ни цветов, ничего.
Сузив карие глаза, он смотрит на меня. Играет желваками опять.
- Всё равно ты моей будешь, - жёстко произносит он.
- Что, простите? - офигеваю я. - Вашей? Да ни за что!
- Посмотрим, - вздохнув, произносит он, и, развернувшись, выходит, закрыв за собой дверь.
Смотрю на Машку. Она на меня.
- Олесь, - качая головой, говорит она, - я тебя вообще не понимаю. Ты за что его так?
