Он остаётся на месте, а я ухожу. От диалога с ним меня просто трясёт. Переволновалась, наверное...
7. Глава седьмая
На следующее утро, придя на работу, я узнаю, что уже весь отдел судачит обо мне и этом ухоженном орангутане! Удружил, называется! Если он этого и добивался, то с задачей справился на все сто!
- Олесь, спасибо за конфетки!
Да ешьте, мне не жалко!
- Олесь, а что за мальчик к тебе ходит?
"Мальчик"?! "МАЛЬЧИК"?!
- Олесь, очень красивые цветы! Прям в офисе сразу стало уютнее!
Это для вас может быть так, а для меня эти цветы напоминание о том, что теперь в конце рабочего дня - фиг расслабишься! В любой момент этот перец, которого почему-то сюда пускает охрана, может заявиться вновь!
- Олесь, а он кто?
Откуда я знаю, кто он?! Я ему что, жена?!
- Олесь, а он красивый?
Он огромный и страшный! Михалыч едва не обгадился, когда он с кресла встал!
- Олесь, слушай, а можно тебя попросить в следующий раз заказать батончики или "Маску"?
Слушайте, вы совсем, что ли, с ума посходили тут?!
В общем, хмурая и насупленная я как могу пытаюсь работать, и как могу - вежливо и тактично прошу от меня отстать с этим Львом. Но - бесполезно. У нас в отделе продаж из десяти сотрудников - восемь женщин. И, походу, эти розы с рафаэлками стали темой дня.
Когда приходит время ланча - настроение портится ещё сильнее. Потому что, во-первых, Машка решила со мной не общаться, и всю первую половину дня говорила исключительно по делу и исключительно короткими фразами, а, во-вторых, зайдя в "Фейсбук", я вижу её новый пост. Сегодняшний.
Селфи с букетом роз. На фотке она стоит в жеманной позе с улыбкой и кокетливо опущенными ресничками. И надпись "Любимый подарил".
Судя по всему, Машка сделала эту фотку, когда я уехала домой.
Ну, прекрасно. Вообще огонь. Отчего-то становится очень обидно.
Поскольку она сегодня решила пообедать не со мной, а с Катькой Макаровой, встаю и подхожу к их столу. Кладу свой смартфон с этим селфи прямо перед Машкой.
- Это что? - спрашиваю я.
- А что? - глядя на меня снизу верх, она щурит глаза.
Интонации в голосе вызывающие. Походу ей вообще не стыдно.
- Это ж враньё, - говорю я.
- Что враньё?
- То, что написано.
- Почему враньё? - не теряется Машка. - Может он - любимый?
- Давно ли стал? - морщусь я.
- А это тебя не касается, Олесенька. Тебе пофиг должно быть. Ты же у нас недотрога. И он тебе точно не нужен. Правильно всё?
Секунд пять молча смотрю ей в глаза. Затем разворачиваюсь и возвращаюсь за свой столик. Злюсь, понятное дело. С одной стороны - мне не жалко, а с другой - ну зачем это?! Надпись эта?! Ну зачем?! А там ещё главные комменты такие... В духе: "он тебя, походу, обожает", "какая счастливая!", "мне бы так..." и тому подобное.
Мда-а. Не думала, что появление этого кренделя рассорит нас с Машкой. Не разлей вода были на работе. А теперь что? Можно подумать - он прям между нами встал.
Только под вечер мне удаётся хоть как-то сосредоточиться на работе и перестать, наконец, думать об этом поступке Машки, о том, что после ланча она меня вообще показательно заигнорила, впрочем, как и я её, и том, что коллеги, со своими шуточками и прибауточками на тему этих цветов и конфет уже порядком достали.
Однако расслабляюсь я рано... Потому что в самом начале шестого часа, открывается дверь в наш отдел, и...
...и начинается форменный дурдом...
- Молодые люди, - Лариса Михайловна строго смотрит на входящих один за одним курьеров, - а что, собственно, происходит?!
