— Слушай, а одолжи мне ее, а? Мне тоже надо посуду перемыть. С позавчера стоит, — усмехается Марат, пялясь на худенькие ножки в огромных ботинках.
— Иди работай! — рявкаю на него.
— Ты же сказал, не хочешь с ней возиться. А я бы себе такого домовенка с удовольствием оставил, — подначивает друг. — Отмыть только надо.
— Мар! На хуй иди, сказал! Без тебя разберусь, что мне с ней делать!
3. Глава 3
Лекс
Марик сваливает к себе, а я наблюдаю, как она ставит чистый чайник на тумбочку и внимательно рассматривает фильтр для воды, видимо, пытаясь разобраться, как он работает.
Я все еще не понимаю, что с ней делать и вообще можно ли мне на нее смотреть.
— Сколько тебе лет? — прохожу в гараж и сажусь на диван. Марату придется пока поработать без меня.
— В мае исполнилось восемнадцать, — так и не разобравшись с фильтром, убирает его в сторону и разворачивается ко мне. — Из-под крана в чайник можно воды налить или она техническая?
— Налей. Там тоже стоят фильтры.
С одной стороны, я выдыхаю, что она хотя бы совершеннолетняя, с другой, меня снова давит ощущением дежавю. Моей бывшей невесте тоже едва исполнилось восемнадцать, когда нас познакомили. Это точно наказание. Мое голубоглазое, грязное, белобрысое наказание!
— Ты давно на улице? — постукивая пальцами по колену, незаметно ее рассматриваю. Помыть, переодеть, немного откормить и выйдет очень привлекательная девочка.
— С начала июня, — ее голос становится тише.
Я опять влезаю туда, где мне не рады. Домовенок закрывается и сосредоточенно отстирывает тряпку, которой я вытираю кухонные поверхности.
— Оставь, — говорю ей.
— Я сейчас сделаю тебе кофе. Я умею готовить вкусный. А потом уйду. Когда сюда забиралась, думала, здесь просто гаражи и можно немного пожить. Но и здесь мне нет места, — шмыгает носом. — Извини, что вторглась.
— Как ты сюда забралась? — мне правда интересно.
— По крышам. Если уйти на противоположную сторону от ворот, можно по старым кирпичам подняться на крышу соседнего гаража, перейти на твой и спуститься к бакам по пожарной лестнице.
— Стоп!
Выхожу на улицу, поднимаю голову вверх и охреневаю от расстояния между нашими с Мариком крышами. Даже я бы не рискнул перепрыгнуть, а она мелкая, легкая. Как не убилась?
— Чуть не упала, — пугает, подкравшись совсем неслышно.
— Ты ебанутая, — ставлю ей диагноз.
— Твоя девушка будет кофе? — неожиданно спрашивает это недоразумение, совершенно не обидевшись на откровенную грубость. Ну или очень хорошо это скрыла.
— У меня нет девушки, — отвечаю на автомате и, повернув голову, замечаю, что вниз спустилась Сабина, напялив мою футболку. — Не будет. Она уезжает.
— Лекс, а это кто? — ночная гостья с интересом рассматривает девчонку.
— Тебе какое дело? И кто тебе разрешал трогать мои вещи? Переодевайся. Я сейчас вызову тебе такси.
— Хам, — Сабина закатывает глаза, — но чертовски хорош в постели, — подмигивает домовенку и, виляя бедрами, возвращается на второй этаж. — Детка, ему только за секс можно простить все! — кричит она сверху, еще сильнее смущая мое наказание.
А наказание снова копошится на кухне. Делает мне кофе и два горячих бутерброда с помидорами, ветчиной и сыром. Ставит все это передо мной. Выворачивает карманы, достает все те же две смятые сотни и кладет их на тумбочку.
Шаркая своими дебильными ботинками, выходит из гаража.
Закрываю глаза.
«Пусть идет. Пусть она уходит, Лекс!» — уговариваю себя. Слышу голос Марика. Он ей что-то говорит, она тихо отвечает.
